И потом, европейской интеграции уже 60 лет. Это выстраданный исторический выбор, который так просто не меняют. За эти годы сложился европейский глобальный проект, европейское представление о мире, которое, наряду с американским и исламским образами будущего, преформирует, если можно так сказать, мировую историю в первой половине XX века (возможно к ним присоединится новый левый проект, проходящий сейчас апробацию в Латинской Америке). Исламский глобальный проект, вероятно, самый жесткий из трех. Он построен на приоритете традиции и религиозной идеологии. Американский проект также по-своему жесткий. США в нем уготована роль мессии, авангарда прогрессивного человечества и заодно мирового жандарма. В этом формате мир остается американоцентричным. США несут на себе бремя исторической ответственности и в качестве скромного вознаграждения взимают с мира экономическую и политическую ренту. Европейский проект я бы назвал мягким. В самом общем виде это проекция европейского порядка и европейской культуры на все человечество. Мир видится здесь единым и многообразным. И гуманным. Гуманизм стал европейской верой, а Европа — единственной цивилизацией, сумевшей сменить религиозную идентичность на секулярную. Развернуть ее обратно смогут разве что живущие в ней мусульмане... Но тогда Европа перестанет быть собой.
Я не думаю, что мир будет настраиваться по европейской модели. По всей вероятности, количество сантиментов в нем существенно уменьшится. В режим выживания войдет и Европа. Ничего другого ей не остается. Тем не менее, лозунг «Европа защищает», хочется верить, останется. Хотя и наполнится новым смыслом. С единой Европой связано слишком многое, чтобы так просто махнуть на нее рукой. Возможно, ЕС и поторопился за нулевые расшириться с 15 членов до 27, и европейское многообразие перетягивает сейчас европейское единство. И все же игра стоит свеч. В случае удачного прохождения через нынешний кризис Европа вновь обретет равновесие центра и периферии, возможно, на новой (обновленной) культурной, а то и ментальной основе. Кризис не только разрушает старое, он также вызывает более или менее глубокие перемены.
P. S. У меня есть небольшой счет в евро. Я не буду переводить его в доллары или в рубли. Я ставлю на то, что через несколько лет евро вновь будет сильным.
Source URL: http://www.saltt.ru/node/1730
* * *
Норма, разрыв, конвенция, Россия | СОЛЬ
Вячеслав Раков /25 июня 2010
Не так давно в пермской Вышке прошел межвузовский семинар, названный «Разрывы и конвенции». Тема оказалась настолько о нас, что я решился перевести этот частный и местный случай в публичное высказывание. Я не собираюсь воспроизводить перипетии семинара, опишу лишь тот образ России последних десятилетий, который возник у меня, пока я слушал моих коллег и говорил сам.
Сначала о понятиях, которые были нам предложены: норма, разрыв, конвенция. Говорить о норме, казалось бы, излишне — все и так знают, что это такое: универсальность, императивность, кодифицированность. Ну, и внутреннее согласие большинства с составляющими ее предписаниями. Полноценная норма социально отрефлексирована, укоренена в общественном сознании и, в конечном счете, задается им. Я бы выделил две исторические формы такой нормы: традиционную и современную — правовую.
Когда норма по тем или иным причинам перестает работать, в социальной ткани возникают разрывы, разломы, трещины, сквозь которые начинает сочиться хаос. Возникает то, что социологи называют аномией: отчуждение человека от общества, рост преступности и т. д. С этим надо что-то делать, и тогда появляются конвенции, которые имеют прямое отношение к процессам спонтанной самоорганизации общества. Конвенции тоже в некотором смысле нормы, но они, во-первых, не универсальны, а локальны, то есть действительны для небольшого сообщества людей. Во-вторых, они не записываются и не утверждаются законным образом. Конвенции до известной степени компенсируют разрывы и замазывают трещины. Их появление говорит, что у общества есть инстинкт самосохранения и что оно способно какое-то время существовать без действующих норм — в автоматическом режиме. Кроме того, конвенции могут перенастроить общественное сознание и запустить процесс появления новых норм, которые укротят хаос и энтропию.