Четвертая глава
Колокол на храме Христа Спасителя ударил ко всенощной, но тут же замолк, точно чья-то властная рука схватила его за язык.
Александр Дмитриевич улыбнулся, подумал сквозь дрему, что, наверно, это красноармейцы запретили сегодня трезвонить, повернулся на другой бок и заснул.
Когда он поднялся и прибрал свой небольшой скромный номер, половицы в коридоре уже постанывали под тяжестью торопливых сапог и скрипучих штиблетов. Цюрупа наскоро умылся, побрился, позавтракал хлебом с солью, запив его кипятком из доброго самовара, сохранившегося в «Первом доме Советов» еще с тех времен, когда он был просто гостиницей «Националь» и никто из москвичей даже вообразить не мог, что здесь после переезда из Питера поселятся многие советские учреждения и члены большевистского правительства.
Застегнув пальто, Александр Дмитриевич взял портфель. И тут же спохватился: ведь сегодня Первое мая! После сутолоки и спешки непрерывных хлопот и заседаний, успевших войти в привычку, совершенно неестественным казалось состояние, когда не надо было никуда торопиться.
До начала демонстрации оставался почти час!
Цюрупа, не раздеваясь, опустился в кресло возле письменного стола. На глаза попался календарь. Давно ли, кажется, кончились восьмисотые годы? А вот уже девятьсот восемнадцатый на дворе, подумать только! Как летит время!
От нечего делать он перевернул страничку, потом другую — аккуратные, чистые странички гостиничного календаря, — ни пометок, ни записей, все одинаковые.
Одинаковые?..
Каждый день, каждый час этого года по-своему врубился в память.
«Первое февраля»... Что было тогда? Опубликован декрет о создании Красной Армии...
«Восемнадцатое февраля»... — немцы и австрийцы начали наступление против нас, заняли Двинск. На утреннем заседании ЦК Ленин потребовал немедленно послать германскому правительству телеграмму о возобновлении мирных переговоров. Шесть голосов «за», семь «против». На вечернем заседании: семь членов ЦК «за», шесть «против», один воздерживается — решено обратиться к Германии с предложением немедленно подписать мир.
«Девятнадцатое февраля»... — австро-германские войска заняли Минск, Луцк, Ровно.
«Двадцатое» — Полоцк!
«Двадцать первое» — Оршу и Режицу. «Социалистическое отечество в опасности!»
Двадцать третьего февраля в десять часов тридцать минут утра Совет Народных Комиссаров получил текст германских условий мира. В ЦК — четыре голоса «против», четыре «воздержавшихся», семь — за предложение Ленина: немедленно принять германские условия мира.
Двадцать четвертого февраля в четыре часа тридцать минут утра ВЦИК ста шестнадцатью голосами против восьмидесяти пяти, при двадцати шести воздержавшихся, постановил принять предъявленные Германией условия мира. Немцы заняли Юрьев, Остров, Псков.
Двадцать пятого февраля немцы заняли Ревель.
«Как раз в этот день я был назначен народным комиссаром...» — невольно подумал Александр Дмитриевич и продолжал перебрасывать листки календаря...
Первого марта австро-германские войска вместе с гайдамаками вступили в Киев.
Третьего марта в Брест-Литовске подписан мирный договор с немцами.
Восьмого марта Седьмой съезд партии принял резолюцию об утверждении Брестского мира.
Двенадцатого марта Советское правительство переехало в Москву. В тот же день оккупанты заняли Чернигов.
Тринадцатого — пала Одесса.
За ней пали Николаев, Херсон, Кременчуг, Полтава, Кривой Рог, Екатеринослав, Харьков, Белгород, Мелитополь, Симферополь, Севастополь, Таганрог, Ростов...
Двадцать третьего апреля в Москву прибыл германский посол граф Мирбах.
Двадцать восьмого Ленин определил очередные задачи Советской власти так:
«Мы, партия большевиков, Россию убедили. Мы Россию отвоевали — у богатых для бедных, у эксплуататоров для трудящихся. Мы должны теперь Россией управлять... Первый раз в мировой истории социалистическая партия успела закончить, в главных чертах, дело завоевания власти и подавления эксплуататоров, успела подойти вплотную к задаче управления... Это — самая трудная задача, ибо дело идет об организации по-новому самых глубоких, экономических, основ жизни десятков и десятков миллионов людей. И это — самая благодарная задача, ибо лишь после ее решения (в главных и основных чертах) можно будет сказать, что Россия стала не только советской, но и социалистической республикой».