После обеда все дрыхли – кто собственным сном, кто под воздействием...
Вечером от скуки девчонки выползли в коридоры и холлы почитать на стенах познавательные плакаты: у входа в кабинет завотделением крупная надпись: «Если страдает мозг».
– Еще как страдает! – Янка жадно припала к тексту.
Дормидонтовна тоже нашла кое-что интересное:
– Ха, девчата, подивитесь! «Если у вас лабиринтопатия». А я-то все думала-гадала, что со мной происходит: головокружение, тошнота, шум в ушах – оказалось, «лабиринтопатия»...
Спокойная, как сфинкс, Лена ничего не читала. Пожевывая на диванчике пирожные из коробочки «Север», она покорно слушала даму бальзаковского возраста.
– Какая-то я неневестная! – пожаловалась перерепетировавшая актриса. – Никто в невесты меня не берет. Может, грех на мне какой? Я подумала-подумала, собрала все плачевные бабушкины иконы и в церковь снесла, батюшка принял...
– Имя ваше батюшка записал? – по-деловому спросила менеджер.
– Нет, не записал... – Лицо актрисы скуксилось.
– А должен был записать, чтобы молиться о вас. Да вы не переживайте. Съешьте пирожное, меня ребята завалили сладким. – Лена протянула взъерошенной актрисе корзиночку.
Та нервно укусила кремовый бутон и улыбнулась.
– Вы не думайте, что все так просто, – актриса приглушила голос, – батюшка имя-то не записал... Но зато через неделю я на помойке рылась в одежде и коробочку нашла, открыла – золото. Кольца, серьги, цепи... Я сразу догадалась: это Бог мне подсунул в благодарность за иконы. – Довольная произведенным впечатлением, женщина пошла искать новую жертву для излияний. Но неожиданно сама была атакована:
– Вы знаете, к Земле приближается огромный астероид-убийца, несколько километров в диаметре, это Бог Хаоса, нам не спастись... – Мужчина из третьей палаты был очень серьезен.
– Зачем же мы лечимся? – Побелевшая актриса прижалась спиной к стене, как будто та могла подпереть ее хлипкое существование.
– Вот и я о том же. Что деньги, что здоровье? Все прах... Наступит длинная космическая ночь... НАСА знает. Но от нас скрывает, от всех скрывают, чтоб не было паники. И вы молчите... – Прорицатель сделал таинственный знак и переместился к другой барышне.
В неврологии больные охотно делятся своей шизой. Кто кому пошизее расскажет. Кто сколько сможет выдержать. Однако как только в конце коридора показывалось кресло с синелицым наркоманом, все притихают, боясь встретиться взглядом с «привидением».
За десять дней Лена отдохнула в больнице, как на курорте, и выла от желания работать. Дормидонтовна подлечила грыжу, Яна тоже развеялась...
Перед выпиской последний совместный обход.
Завотделением и лечащий врач.
Мужчина и женщина – сорок пять и тридцать – Ричард Гир и Джулия Робертс...
Яна лежит, а они с двух сторон у ее кровати стоят, друг на друга смотрят, будто канат из взглядов свивают – тугой такой, прочный канат. «Ты меня?» – «А ты?» Ни шевеления, ни намеки не могут прервать того, что между ними...
Секунды промелькнули, и они опять внимательные доктора.
– Закройте глаза, вытяните руки, достаньте пальцем кончик носа.
Яна достала кончик и слегка приоткрыла один глаз, а врачи даже не смотрят, достала она нос или тычет в ухо – снова между собой канат вьют...
Девушка почувствовала удивительное расслабление – любят. Видно же – любят. Она повисла на связывающем их невидимом канате и, покачиваясь, улыбнулась.
...Ночью ей снилось, как пилят желтые ароматные доски для дома. Распускание листьев и постройка дома – для тех, кто любит и будет жить. Звук пилы, стук топоров, дым от костра и предчувствие начала начал, заселяющееся в сердце по весне.
Проснулась с радостью. Чтобы не растерять настроение, ушла гулять.
В больничном парке подрезали ветки на деревьях. Яна подобрала пару срезков и жадно принюхалась, в веточках еще не испарилось весеннее желание жить и распускаться. Она переплавила древесное желание в свое и поняла, что тоже хочет...
Встрепенуться ли? Разыграться ли? Побегать? Радость тоненьким ручейком пробилась из сухого сердца... Жи-и-и-ить!
При выписке невропатолог назначила девчонкам курс йоги плюс Янке транквилизаторы, а Дормидонтовне – уход на пенсию и никаких козлов!
...Кресло из-под синего наркомана освободилось и сиротливо стояло в коридоре.
На каталке везли в санитарную комнату бессознательную голую девушку с исколотыми венами на руках. Длинные волосы, как водоросли, свисали вокруг ее русалочьего лица – оно было такого же цвета, как у предыдущего, столь недолго прожившего «привидения».