В тот момент ему потребовались все силы, чтобы не задушить ее своими же руками. Не вырвать ее холодное сердце и скормить его никчемному идиоту рядом с ней.
Но, к сожалению, она была права. Во всем. Сейчас она нужна ему, нравится ему это или нет. А ему определенно не нравится этот горький привкус желчи во рту.
Тяжело вдохнув, он резко развернулся и вышел из комнаты. Тем не менее, с каждым щелчком каблуков своих боевых ботинок он мысленно представлял их смерти.
И своего отца.
— Твой день приближается, Амброуз. Темнота наступает, и я собираюсь затолкать ее прямо тебе в глотку.
Еще раз.
Память об их предстоящей битве была тем, ради чего он жил. Особенно после того, как ему пришлось терпеть этот примитивный период времени. Да уж, удивительно, что человечество смогло выживать столько времени. Почему все были так расстроены его искоренением, было непонятно.
Честно говоря, он оказал им всем услугу, стерев с планеты всю человеческую нечисть. За это ему полагалась медаль.
Сделали ли они это?
Нет. Вместо этого неблагодарные звери отправили Ареля назад во времени, чтобы остановить его.
Киприан склонил голову, прислушиваясь к разговору своей матери с Гримом.
— Кажется, он слишком сильно выпрыгивает из своих штанишек.
— Шшш! — рявкнула его мать. — Он тебя услышит.
— Какая нелепость. Мы были всадниками Апокалипсиса. Избранными ушумгаллу! Ты была Шарру-Тахазу, а я Шарру-Намуш. А теперь…
— Мы вновь оседлаем наших коней. Мой отец почти мертв. Все, что нам нужно сделать, это убедиться, что временная шкала останется такой, как должна, и вернется к нашему временному периоду. Как только Нуар станет слабее, мы сможем взять его кровь и использовать ее против Киприана, чтобы привязать его к нам. Как только мы это сделаем, все будет под контролем. Наберись терпения, любовь моя.
Киприан почувствовал, как Малачай внутри него вспыхнул, желая их крови. Но как сказала его мать…
Терпение.
Он зашел так далеко. Он смог преодолеть дистанцию. И если они думали свергнуть и поработить его, как когда-то Нуар сделал это с его дедом, то они наткнутся на неожиданную правду о Малачае.
Только одна из его собственной крови могла остановить его.
Это мог быть только сын, которого у него не было.
Или его отец…
— Не в мою смену, старик.
Так же, как в той битве, когда он пронзил своим мечом сердце отца и бросил его умирать, он снова выйдет победителем.
Судьба Малачая — править этим миром. И хотя его отец был ослаблен добротой, которой он научился от своей матери Серафимы, сам он этим похвастаться не мог.
Забудьте о танцах под дождем. Прежде чем все будет сказано и сделано, Киприан намеревался танцевать в крови каждого живого существа.
И не будет больше никакого Амброуза Малачая.
* * *
Ник подскочил, когда зазвонил его телефон. Ошеломленный, он взглянул на Такеши, затем на Сими и Наширу.
— Эм… кто-нибудь знает, как в этом измерении может существовать вышка сотовой связи?
Такеши фыркнул.
— Это магия.
— Серьезно, братан? Ты притащил ее с собой?
Он небрежно пожал плечами.
— Ты спросил. Вот и ответ. Я все время должен поддерживать связь, когда Ашерон приезжает в гости. Эти ваши Темные Охотники никогда не оставляют бедного мальчика в покое. Не знаю, как он остается в здравом уме.
Сими презрительно хмыкнула.
— Разве это не ужас? Динь. Динь. Динь. Этот старый телефон, так часто звонит, что клянусь, Сими слышит его даже во снах. Я съела его однажды, чтобы сделать его несчастным. Но это не сделало Сими настолько счастливой, как Сими предполагала. И никто не хочет знать, что происходит, когда он возвращается наружу, так как эти телефоны не подлежат перевариванию.
Не желая раздумывать над этим комментарием ни секунды, Ник достал свой телефон.
— Привет, мам, прости, что я…
— Где ты, Страшилка?
Ник вздрогнул от ее истеричного тона, которым его мама славилась. Если он хоть на мгновение пропадал из ее поля зрения, она становилась похожей на ищейку, способную отыскать его в самых далеких уголках космоса. Он был удивлен, что она не связала их вместе, когда он появился из ее утробы, и не настояла на том, чтобы вместо того, чтобы перерезать пуповину, они нашли способ соединить их навсегда, чтобы он никогда не мог оставить ее.