Не сказав ни слова, Миона с любопытством наблюдала за ним. Ее сияющие золотые наручи были украшены орнаментом, который обозначал ее как лидера братства Сефериев — их кира. Как и погоны ее военного одеяния. Она воспринималась как свирепый воин, хоть и была женственно грациозной.
Единственным украшением на ее теле было неуместное мужское ожерелье. Которое, насколько знал Ник, принадлежало Ксеву. И то только потому, что Ксев тоже носил украшение — изящное, в виде крыльев Сефиротов, а она — нечто шероховатое в форме демонической летучей мыши. Как странно, что никто так и не понял, что означают эти два ожерелья, и почему они оба их носят.
Ее губы дрогнули, когда она подошла к Нику.
— Ты единственный, кто был добр к моему Дари. За это я никогда не смогу тебя отблагодарить.
Ему потребовалась секунда, чтобы вспомнить, что настоящее имя Ксева было Дараксеркс, тем более что Ксев никогда не использовал его.
— Гм, да, наверное.
По ее щеке скатилась слеза.
— Ты не такой, как другие из твоего рода.
— Мне все это говорят.
Она грустно улыбнулась.
— И они правы. Ты знаешь, где мы?
— Без понятия.
Она засмеялась.
— Это место, которого никогда не было. Земля, которой никогда не может быть. Ни тут, ни там. Сюда нас посылают истекать кровью.
Черт побери, теперь она начинала походить на Наширу. Ему почти захотелось потянуться за своим гримуаром, чтобы посмотреть, не оставил ли он его дома.
— В этом нет никакого смысла.
— Ты Малачай, Ник. Ты знаешь все. Просто загляни внутрь и верь в себя. Ответы, которые ты ищешь, уже есть. Ты их знаешь. Ты просто не хочешь смотреть на них. Неважно, сколько опросов ты проведешь или скольких спросишь друзей. Ответы никогда не меняются. Они уже в твоем сердце. Просто нужно верить в правду. Верь в себя. Всегда.
Легче сказать, чем сделать. Он слишком привык, что ему говорят, что у него недостаточно опыта. Что это не имеет смысла. Что он слишком молод, чтобы иметь представление о чем-либо.
Теперь она говорила ему доверять инстинктам, в которых он сомневался.
Это сбивало с толку так же, как когда его мама учила его ходить и говорить, а затем, когда он начал задавать вопросы о вещах, на которые она не хотела отвечать, советуя ему сидеть и молчать.
Такова жизнь. Для нее неплохо было бы иметь какой-то буклет с инструкциями. Или хотя бы справочник. Потому что в большинстве случаев многое просто сбивало его с толку.
И прежде, чем он смог сосредоточиться на этом, слева от него появился зайттегер.
Глаза Ника расширились при виде жуткого чумного доктора, чьи бинты были залиты кровью.
Он поднял руки в сторону этого существа, когда оно с подозрением посмотрело на него.
— Эй, братан, это не я нарушил твою временную последовательность. Ты здесь не того Малачая унюхал. — Он указал в сторону. — Иди отсюда. Пошел вон. Прочь. Давай… Ищи другого чувака.
Вместо этого он медленно приближался к нему.
Фантастика. Именно то, чего он хотел на Рождество. Получив его наряду с травмой головы.
Ник не двинулся с места, но посмотрел на ужасный адамантовый серп, который держало это существо, потому что он был ужасно липким и отвратительным на вид. Ну ведь можно было обойтись без этого кровавого спектакля.
— Знаешь, я слышал, что Оззи в городе искал новых бэк-вокалистов. Возможно, ты захочешь попробовать… — голос Ника затих, когда существо бросило на него угрожающий взгляд, который говорил, что он не в восторге от предложения. — Неважно.
Подняв голову, он принялся еще пристальнее изучать Ника.
Ник внимательно посмотрел на него в ответ. Но на этот раз он не испугался этого существа. Он начал понимать.
Они не были врагами.
И союзниками они не были.
Он не совсем понимал, кто же тогда они друг другу. По крайней мере, до тех пор, пока существо, наконец, не заговорило леденящим душу ломким голосом:
— Киприан гонится за тобой.
Голос зайттегера был ломким и резким — как у старика, выкурившего слишком много пачек сигарет.
— Прости, что?
— На этот раз он уничтожит все. Ты должны это остановить.
— Как?
Зайттегер разжал руку, и на ладони появился светящийся череп. Он был не совсем человеческий, а скорее демоническим по своей природе, с бивнями, которые выступали над челюстью в сторону глазниц. Ник инстинктивно знал, что он принадлежит Монакрибосу. Хотя не был уверен, что хочет знать, как зайттегер им завладел.
— Ты будешь знать, что делать, когда придет время.