Не в силах говорить, несмотря на всю свою мощь, что была ему доступна, он притянул и прижал её к себе.
И когда она обняла его и положила голову ему на грудь, он вздрогнул.
Да, правильно, поэтому он и сражался. Теперь он вспомнил.
Для нее.
Она того стоила.
— Ты в порядке, Страшилка?
— Теперь да, — хрипло ответил он. Не было желания давать ей понять, насколько он сглупил. Как был слаб.
— Ой! Ты такой сладкий!
Смех Коди стал жестким за мгновение до того, как она превратилась в ужасного, гигантского тучного зверя с клыками. Того самого зверя, которого он только что убил.
Жадного до всего. Его неестественного медного цвета волосы в полумраке отражались яркой ржавчиной. Шипя, Ник пронзил его сердце и вонзил когти в полость челюсти, зацепившись за нижнюю челюсть. Ярость заставила крылья Малачая вылететь из спины, и взяла над ним полный контроль. Прежде чем смог остановить себя, он сжал пальцы вокруг кости и вырвал нижнюю челюсть чудовища.
Это было отвратительно! Но он ничего не мог с собой поделать, и это не удовлетворило его жажды мести, он издал крик негодования. Он хотел большего.
Он хотел покрыть себя кровью зверя полностью, испив того досуха.
Хватит!
— Кто следующий! — крикнул он окружающим его искривленным деревьям. — Давайте! Я с вами всеми покончу! Хотите меня? Тогда вам лучше приготовиться!
Забудьте о Малачае. В нем кипели поколения каджунской крови. Они были людьми с болот и не терпели несправедливости и насмешек. Они отвечали на них кулаками и парой пинков.
Он побежал к следующей тени, которая пришла за ним.
* * *
Азура отстранилась, как только увидела степень ярости внутри Малачая и его форму. Его кожа больше не была красной и черной.
Он был словно из чистого насыщенно-черного дерева. Такого темного, что поглощало весь свет. Матовое и устойчивое ко всем цветам. Он вбирал в себя живую сущность всего, что его окружало. Этого она не видела с незапамятных времен.
Что-то совершенно неожиданное.
Даже ее брат Нуар, мрачнейший из всех древних богов, заколебался в почтительном трепете.
— Что ж, это что-то новенькое.
— Полностью согласен.
И по выражению лица брата она могла сказать, что этот Малачай не использовал свои силы.
Еще что-то новенькое.
— С тобой все в порядке?
Ноздри Нуара раздулись.
— Я выгляжу как тот, у кого все в порядке?
Честно? Он выглядел немного зеленоватым. Что сильно контрастировало с ее от природы синей кожей. Зная, что лучше не отвечать ему, когда он так расстроен, она быстро сменила тему.
— Должно быть, поэтому Киприан и Лагер скрыли его от вас.
— Как может Малачай истощить меня?
Азура почувствовала, как кровь отливает у нее от лица, когда ей пришел единственный возможный ответ. По той же причине, по которой они требовали жизни мужа Брайт. Почему они позаботились о том, чтобы их сестра никогда не родила еще одного мальчишку от Кисара.
— Он, должно быть, частично Сефирот.
А Нуар пил его кровь…
Это не только ослабит, но и может его убить.
Взвизгнув, ее брат отпрянул, как будто признал правоту ее слов, и ему было так же противно, что кто-то другой, возможно, обнаружил их единственную слабость.
— Возьми эти мечи! Восстанови нашу армию и поверни ее на нашу сторону. Нам нужно, чтобы они убили Кэма и Верлина! Я хочу видеть перерезанную глотку Резара!
— Это все хорошо, но мы не знаем, где Резар.
Он повернулся к ней с яростью в черных глазах.
— Сефирот может его найти! Не будь дурой!
— Я не пыталась быть дурой.
Она скрипнула зубами, глядя на него. И если бы Сефироту было так легко его найти, его бы уже нашли. К сожалению, в живых осталось только два человека, которые могли вызвать Резара из укрытия.
Брайт, которую бог любил и готов был на все ради неё. И соплячка Резара, Бетани. Жалко, что Бетани сейчас удерживали в виде живой статуи, заключенной в царстве, куда ни один из них не мог добраться.
Да, у них не было ни одного варианта. Это было так неприятно. Он был прав. Она была глупой.
И все же не настолько глупой, чтобы, повернувшись к брату, она не поняла кое-что еще.
Цвет его кожи.
Зеленый.
Верлин.
Внезапно все встало на свои места, поскольку она вспомнила конец войны. Падение армии сефириев. Верлина обвинили в том, что он собрал их мечи и уничтожил их.