И сейчас, глядя на совершенное тело под струями воды, шум в голове нарастал, а в паху становилось так жарко, что эрекция грозила просто разорвать брюки.
И в тот момент я пообещал себе, что сделаю всё для того, чтобы этот месяц превратился в долгие годы… в идеале — во всю оставшуюся жизнь!
— Люблю большие размеры, — улыбнулся Валентин, разворачиваясь под вспыхнувшим взглядом Ярослава к стене.
— У меня большой, — у Трофимова перехватило дыхание. Вид твёрдых обнажённых ягодиц, между которыми ему предстоит скоро очутиться (главное, чтобы это был не сон), сводил с ума. Картинки — одна пошлее другой — калейдоскопом мелькали в голове, а рука уже тянулась к чужому бедру, чтобы сжать, погладить, поставить метку.
Огромным усилием воли Ярослав поборол немедленное желание тела валить и трахать. Вместо этого он стал медленно расстёгивать пуговицы на рубашке.
— Яр, если ты решил присоединиться — я против! — донёсся до затуманенного мозга брюнета голос Валентина.
— Почему? — уже снимающий брюки мужчина замер. Холодок прокатился по спине, заставив его поёжиться.
«Неужели передумал? — мелькнула паническая мысль в его голове. — Нет!»
— Дай мне домыться, я выйду через пятнадцать минут. Моя спальня дальше по коридору, — вернул блондин Ярославу возможность дышать.
Кивнув, мужчина наклонился и, поддерживая оставшиеся без ремня брюки, вышел из отделанной тёмно–синим кафелем ванной.
За оставшееся время Валентин сделал все запланированные процедуры, обернул полотенцем бёдра и, тяжело вздохнув, медленно открыл дверь.
В спальне горел приглушённый свет ночника. Широкая кровать была разобрана, а Ярослав, полностью обнажённый и в полной боевой готовности, сидел на краю, широко расставив ноги.
— У тебя стоит? — ошарашенно выдохнул Валентин и потерял полотенце, так как руки от удивления разжались.
— А у тебя нет, — разочарованно и сипло ответил брюнет, вставая.
— А должен?
— Хм, Валь, для чего ты предложил мне себя? — подходя к поёжившемуся от свежего воздуха, проникающего в открытую створку пластикового окна, блондину, поинтересовался Ярослав.
— Это личное. Приступай, — Симонов обошёл ошарашенного Ярослава и, забравшись на кровать, встал в коленно–локтевую позу.
— Да, то, чем мы сейчас станем заниматься, к «личному» не имеет ну никакого отношения, — прошептал мужчина и подошёл к напряжённому Валентину. — Мне нужно тебя подготовить, — жадно рассматривая поблёскивающий, уже смазанный анус, выдохнул он.
— Я уже подготовлен, — хоть Симонов и храбрился, но неуверенные нотки проскальзывали в его словах.
— Без растяжки, да ещё и девственника…
— Я не девственник! — крик Валентина ударил по ушам вмиг замершего Ярослава, рождая всепожирающую ревность. — У меня были женщины, — продолжил тот уже тише.
— А мужчины? — с трудом заставив взять себя в руки, прошептал брюнет.
— Нет, и можно подумать — у тебя были, — ответ Симонова словно скинул тяжёлый груз с плеч Ярослава. Тело расслабилось, а руки потянулись к упругим ягодицам.
— У меня были, — честно ответил Трофимов, кончиками пальцев касаясь напряжённой поясницы. — И для меня быть у тебя…
— Если скажешь, что для тебя это честь — вручу медаль и выгоню на улицу! — рыкнул Валентин, поворачивая голову в сторону сосредоточенного мужчины. Почему–то мысль о том, что у Ярослава уже был подобный опыт, ему не понравилась.
— Я быстро схожу в душ и вернусь, — пробормотал брюнет и выскочил из комнаты. Ярослав понял, что если немедленно не снять напряжение, то он кончит ещё «на подходе».
Его не было десять минут. За это время Валентин пять раз передумал, два раза надел и снял трусы, один раз проголодался и, наконец, успокоившись, лёг спиной на прохладную простынь, закрыв глаза.
— Спишь? — долетел до него разочарованный голос Ярослава. Открыв глаза, блондин стал рассматривать стоящего в дверях мужчину с влажными волосами и немного опавшим членом. Хотя чем дольше он смотрел, тем сильнее наливалось мужское достоинство.
— И это всё в меня? — запоздало ужаснулся Валентин, сдвигая вплотную ноги.
— В тебя, — кивнул брюнет, демонстрируя в руках баночку с вазелином. — Прости, ничего другого не нашёл.
— Сказал же, я им уже смазался!
— А я ещё нет, — Ярослав быстро подошёл к кровати, вставая на неё одним коленом. Член гордо топорщился, но мужчина уговаривал себя не торопиться.
«Какая же у него гладкая кожа, — думал Трофимов, лаская взглядом лицо Валентина. — Прямо светится, а волосы такие шелковистые, глаза ярко–голубые, аппетитные губы, просто созданные для поцелуев… моих поцелуев! Мой!»
Потянувшись вперёд, Ярослав уже хотел коснуться чуть приоткрытых губ, но был остановлен чужой ладонью.
— Ты чего это собрался делать? — с подозрением прошептал Валентин, круглыми глазами уставившись в покрасневшее лицо брюнета.
— Хочу поцеловать, — хрипло.
— Зачем? — недоумённо.
— Позволь мне… я хочу доставить тебе удовольствие, — Ярослав обхватил запястье блондина рукой и, не отводя взгляда, медленно втянул в рот указательный палец Валентина. Тот охнул, цепляясь пальцами второй руки за простынь. Внезапная дрожь пронзила всё его тело, когда брюнет потянулся вперёд и зубами осторожно прикусил мочку уха. Губы чуть смяли плоть, а язык скользнул внутрь, вылизывая.
— Ах…
— Хороший мой, — прошептал Ярослав, наваливаясь на распростёртое под ним тело всем своим весом, вдавливаясь твёрдой плотью, ёрзая, терзая ухо, а потом уже и шею. Валентин ничего не мог с собой поделать: тихие стоны и лёгкие всхлипы так и срывались с его губ, когда брюнет, обхватив и сжав его член рукой, начал двигать ею вверх–вниз, ощущая, как становится в боевую стойку чужое достоинство.