Е л е н а (чуть озорно). А может быть, не перестала бы.
Ч у г р а й (с досадой). Вот ты мыслишь как-то не широко… Строитель — это же совсем особый человек. Пришел строить — вокруг тебя пустырь или топь, болото, а уходишь — двадцать раз обернешься: стоит величественная громада, и сотворена она вот этими руками… (Улыбнувшись.) Ну конечно, и тысячью других. Волшебство? А нам предлагают остаться на всем готовеньком? Застрять на полпути по… личным мотивам? Нет, позорить свое имя не хочу!
Е л е н а (помолчав). А ведь мы могли и не встретиться. Ну что ж, счастливого пути!
За дверью раздается голос Звонкова: «Чуграй, ну где же ты?»
Ч у г р а й (кричит). Иду! (Елене, горячо.) Лена, приезжай! Я писать тебе буду…
Е л е н а (с грустной иронией). О чем? Об укрупненных блоках?
Ч у г р а й. А ты, между прочим, не смейся. Укрупненные блоки… (Обернувшись, замечает, что Елена исчезла. С досадой.) Эх, чурбан!
Пауза. Снова раздается голос Звонкова: «Пошли, Игнат!» Чуграй уходит. Несколько мгновений сцена пуста. Слышен протяжный гудок приближающегося парохода. Входят Ш а р о в а р о в и А н я.
А н я (разводя руками). Я виновата, Максим Васильевич, только я.
Ш а р о в а р о в. В чем ты виновата?
А н я. Да что парни эти уехали. Не сумела я на Звонкова повлиять. (В своем быстром темпе.) Ах, какого рекордсмена мы упустили! Знаете какого?
Ш а р о в а р о в (ворчливо). Ладно, не трещи. Принеси-ка мне сводку. (Помолчав.) Может, и хорошо, что «упустили». Парни правильный курс держат.
Аня уходит. Входит Е л е н а.
«Ермак» подошел. Иди, опоздаешь.
Е л е н а. Я сегодня не дежурю.
Ш а р о в а р о в. А ребят разве не проводишь?
Е л е н а. Нет.
Ш а р о в а р о в (вскинув глаза на Елену). Что так?
Е л е н а (после паузы). Папа, мне предлагают быть начальником новой пристани.
Ш а р о в а р о в. Вот как? Какой пристани?
Е л е н а. Наше пароходство открывает ее в августе. В Остужине.
Ш а р о в а р о в. Где?
Е л е н а. Выдвигают меня. Я думаю… надо принять это назначение.
Ш а р о в а р о в (стукнув кулаком по столу). Не пущу! Слышишь, не пущу!
Е л е н а (в раздумье). Я знаю, что ты не пустишь. (Тихо.) Но мне кажется… по-моему, я все-таки поеду туда.
Со стороны реки слышен гудок парохода.
(У окна.) Попутного ветра, друзья неразлучные! До встречи, Игнат!
З а н а в е с.
ЖЕНЩИНЫ — СИЛА!
Комедия в одном действии
З а п е в а л о в а Н и н а Л е о н т ь е в н а — санитарный врач.
З а п е в а л о в А н д р е й В а с и л ь е в и ч — ее муж.
Р у к а в и ш н и к о в И в а н С е р г е е в и ч — председатель горисполкома.
М и к а — молодой музыкант.
З о я М а к с и м о в а — молодая актриса.
С е с т р а З а п е в а л о в а с детьми.
Пустое помещение, в котором несколько дней назад размещалось некое учреждение. Среди пустого зала стоит фанерная выгородка — временный кабинет. Здесь письменный стол, телефон, поодаль радиоприемник. За столом в кресле ресторанного типа сидит З а п е в а л о в.
З а п е в а л о в (рассуждает). Нет, что ни говори, а кабинет… все начинается с директорского кабинета. Поэт сказал бы: «Судьба присутствует незримо здесь». Я больше скажу — удивительное не рядом, а именно тут. Назначение, увольнение, повышение, понижение, благодарность, выволочка, премия… Посидишь недельку в кабинете и… кое-кого уже перестанешь узнавать. Метаморфоза! А ведь сколько раз проплывала мимо меня эта должность! Но сегодня — шалишь, брат! Вот он, приказик: «Назначить директором ресторана «Космос» товарища Запевалова А. В.» Подлинный подписал управляющий трестом ресторанов и кафе — Архангелов. А что подписано пером, того…
Телефонный звонок.
Алло! (Лицо озаряется.) Здравствуйте, товарищ Рукавишников, здравствуйте. Форсирую, форсирую. Завтра альфрейные работы начнем. Все как по эскизу. Звездное небо… Я бы, Иван Сергеевич, добавил… Летающие тарелки. И к месту, и модно, и научно — ЭНЛО. Согласовать с художником? Слушаю. Кадры? Подбираю, товарищ Рукавишников. Приедете сами? Через полчаса? Есть, Иван Сергеевич, есть. (Благоговейно кладет трубку.)