Дальнейший разговор с зятем только подтвердил ее опасения, в принципе он был не против того, чтобы дом Ксорис занял главенствующее положение в предстоящем доходном деле, но не более тридцати процентов от общей доли.
– Жаль, мы смогли бы хорошо заработать на этом деле.
– Первое время да, – согласился Антонадо, – а вот дальше мы получим мощную оппозицию, против нас ополчатся все герцогские дома. Лично я не готов драться со всей знатью даже ради больших доходов. Нельзя получить много, ни с кем не поделившись.
– Но производство меди почти все в твоих руках, – нашла чем возразить герцогиня.
– Меди в Идруме добывалось мало, в основном ее привозили из южных стран, поэтому пока никто не косится в нашу сторону, но скоро появятся недовольные, поэтому года через два я думаю начать продажу паев всей добычи меди.
– Ты настолько сильно испугался, что готов все отдать?
Молодой герцог тяжело вздыхает:
– Не отдать Ваша светлость, а продать. Понимаете, через два года медь сильно упадет в цене, рынок будет насыщен ей до предела. Но в то же время если пытаться держать цену, то появится много других рудников, где благодаря новой технологии добыча меди увеличится значительно. В итоге получим медный кризис, как не раз бывало в истории Идрума. Есть только один способ его не допустить, организовать несколько конкурирующих долевых обществ, через которые мы и продадим большую часть своей собственности. Нам деньги для реализации новых идей, им головная боль по спасению своих инвестиций.
– Даже так? – Пробормотала герцогиня. – Не думала, что ты видишь так далеко. Получается, что ты хорошо заработаешь на самом производстве, пока цены еще велики, а потом заработаешь еще больше, когда продашь все свои доли?
– Все доли продавать нельзя, – возразил герцог Зеленой долины, – придется остаться одним их крупнейших дольщиков, иначе могут обвинить в мошенничестве.
– Да, могут – согласилась Тимонда, – а так, будто пострадал вместе со всеми. И все равно сердце не на месте, когда приходится свое уступать другим.
– Ну, все-то я уступать не буду, кое-что так и останется за мной навсегда, – хмыкнул в ответ Антонадо, – например, нельзя раскрывать секрет коммуникатора, этот товар стратегический, и доступным он будет только для знати. Чем больше будет у людей телефонов, тем больше будут востребованы коммуникаторы.
– Слава богам, – тут же выдохнула Тимонда, – а я уже думала, что ты не от мира сего. Когда сможешь продемонстрировать в столице свой телефон?
– Сами телефоны сделать не так сложно, мастерские уже осваивают процесс выделки. То же и с ка́белями, к осени накопим достаточное количество, а вот с обученными людьми, для монтажа оборудования и работы на коммутаторах уже сложнее. Туда не наберешь людей с улицы, там любопытные не нужны, и тайну телефонных переговоров мы должны гарантировать.
– То есть нас могут подслушивать? – Забеспокоилась герцогиня.
– Конкретно нас не могут, за этим следит специально созданный для этого артефакт, – успокоил ее зять, – но все линии мы защитить от прослушивания не можем, поэтому я сразу и сообщаю о возможных неприятностях. Кто-то должен взять на себя заботы по подбору и обучению работников.
– Этим может заняться дом Ксорис, – сразу откликнулась Тимонда, которая почувствовала хорошие перспективы от такой деятельности, – мы сможем подобрать надежных людей.
– К осени я пришлю в столицу наших мастеров, вместе с медным поездом, пообещал Антонадо.
– С медным поездом?
– Да, будет такой, – рассмеялся герцог, – вроде поезда для людей, только перевозит он тяжелые грузы. Повозок в нем вдвое больше и тянут их не быки, а сделанный нами паровой тягач.
– Ты опять решил удивить столицу?
– Почему бы нет, производство тяжелых повозок и тягачей для них тоже выгодное предприятие.