Я лежал на песке с закрытыми глазами и вслушивался в звуки пустыни. Легкий шепот ветра, шуршание песка, возникающее от трения мелких песчинок друг о друга. Красота. Вот теперь, когда Сахара выжала из меня соки и заставила рухнуть на ее пески, я ощутил то великолепие, которым она обладала. Это царство песка заключало в себе воистину потрясающий колорит и не передаваемые словами простого смертного шарм и неповторимость. O Mein Gott, я только сейчас стал понимать своего деда. И чтобы это произошло, понадобилась четверть суток физического напряжения.
- Лис, не спи! - хлопнул меня по плечу Хобот.
- И не думал даже, - возразил я, открыв глаза. - Что там у вас?
- Похоже, ты был прав. Фанатики в самом деле облюбовали это место. На, посмотри.
Я перевернулся на живот и, взяв из рук компаньона бинокль, взобрался на вершину песчаного холма и всмотрелся в сторону оазиса. Ну да, так и есть. Караван. И все как на подбор бородатые. Последуй мы совету Аскорбина, тут бы нас и приняли тепленькими.
А фундаменталисты хитрые. Их джип был выкрашен белой краской, как у миротворцев, только по бортам черным был выведен символ веры - шахада. «Нет божества, кроме Бога...» так на самом деле она звучит. В любом случае издалека арабскую вязь рассмотреть достаточно сложно, ошибившийся жестоко поплатится за свою оплошность: ДШК или М2 бьет далеко и пробивает броню натовского бронетранспортера.
- Интересно, что они перевозят? - задумался Крот.
- Оружие. Марафет. Или золото. То, что приносит прибыль, - подал голос лежавший на отшибе Кобаяси. Отчего он обосновался так далеко, я в толк так и не взял.
- Капиталисты долбаные, - недовольно пробурчал Хобот. К исламистам тот особой любви не испытывал, а вообще, как мне думалось, он их ненавидел. - Что ж такое, жили себе в шоколаде и вдруг крылышками затрепетали.
Я не стал говорить, что ислам - религия молодая и у его последователей энергия через край плещет. У христиан такое тоже было, во времена крестовых походов. Тут «лечение» одно - перебесятся и надоест, хотя слишком уж рьяно правоверные взялись за это дело. Да и правоверные ли? Это же ваххабиты, своего рода пуритане у мусульман, ратующие за возвращение к истокам, что в наши дни глупо до безобразия. Хм, а ведь когда-то ислам двигал всю мировую науку - алгебра там, медицина и прочее, пока в Европе костры полыхали. Впрочем, оговорюсь: ничего против верующих не имею, просто есть евреи - есть жиды, есть геи - есть пидоры, есть душевнобольные - есть психи. Так и тут. Нельзя бросаться в крайность, это чревато неприятными последствиями.
- Хобот, следи за округой, - скомандовал я и сполз вниз.
Только я стал приводить мысли в относительный порядок, как в поле зрения материализовался улыбающийся Аскорбин, что не предвещало спокойной жизни на ближайшие пять минут.
- Слушай, командир... - заговорщицким тоном начал он; я даже было подумал, наконец-то что-то серьезное пришло в голову бравого сержанта. Ан нет, я аж сплюнул с досады, когда он задал вопрос:
- Лис...
- Ну?
- А у тебя когда первый раз было?
Если опустить всю ту брань - и немецкую, и английскую, а тем более русскую - что пронеслась у меня в голове за долю секунды, то я, можно сказать, научился держать разум абсолютно чистым, чего не могут добиться индийские аскеты.
- Я тебе просто отвечу - было.
- А как оно было? - В глазах сержанта вспыхнул недетский интерес. Еще бы, дорваться до запретного плода и купить его по «рупь-двадцать» кило.
- Не твоего ума дело, - оборвал я его. - Отставить разговорчики! Думай о работе.
- Есть думать о работе, - разочарованно протянул Аскорбин. Крот, осуждающе разглядывая его, неодобрительно качал головой. И я капитана в этом полностью поддерживал.
Конечно, мы не регулярники и можем допустить вольницу. Однако... М-да, прав Полковник, с дисциплиной у меня в отряде - из рук вон, полный ахтунг, но все же, что ни говори, в ребятах я был уверен.
По козырьку кепи щелкнул камешек. Я обернулся - это был Хобот. Лейтенант знаками подзывал всех к нему, наверх.
- Смотри, кэп, - компаньон протянул мне бинокль. - Караван. Подтягивается понемногу.
Ага, значит, на джипе их дозор, подумал я, прикладывая оптический прибор к глазам.
Из ложбины между барханами, пыля, вытягивалась основная колонна. Четыре вездехода и цепочка навьюченных верблюдов. «Как в Средневековье, ей-богу, - усмехнулся я. - И что вы будете делать?» - провожал я их взглядом.