Выбрать главу

Ключи торчали в зажигании в положении «ВКЛ». Бак был пуст. Мотор не работал. Громкость была выкручена на полную. Кассета крутилась уже несколько часов, может быть – дней, автоматически переворачиваясь туда-сюда, играя симфонию снова и снова и сажая аккумулятор, пока из динамиков не начал доноситься какой-то еле слышный шепот.

Хармон был мертв. Он был мертв уже довольно давно.

Прежде чем сделать что-то еще, она выудила из-за противосолнечного козырька «Вольво» ключ от гаража. Ворота со скрипом раскрылись, впустив волну свежего чистого воздуха и мерцание пригородных холмов.

Это был очень разумный поступок. Элеанор Ричмонд поступила именно так, потому что не была сумасшедшей и не могла позволить себе сойти надышаться ядовитым газом, которым ее муж себя убил. Ее дети и ее мать нуждались в ней и путь Хармона был для нее закрыт.

Она не хотела ни смотреть на Хармона, ни касаться его, поэтому она вышла наружу и некоторое время сидела на ступенях Белого Дома, не мешая слезам струиться по лицу, затуманивая огни Денвера. Рядом не оказалось плеча, в которое можно было уткнуться лбом, и поэтому она пересела на край лестницы и прислонилась к белому виниловому сайдингу дома, который слегка поддался под ее весом.

Через некоторое время она вошла через открытую дверь в дом и вернулась в гостиную. Она подобрала гвоздодер мужа с того места, где он ее бросил. Пол был весь в поклевках – должно быть, он лупил по нему в ярости, когда косяк треснул. После этого, видимо, он отправился прямиком в «Вольво».

Элеанор завела жало гвоздодера под все еще прибитую часть косяка и мягко надавила, чуть-чуть переместила инструмент и снова надавила, потихоньку отдирая косяк от каркаса дома. Обе части хорошо подходили друг к другу и она знала, что с помощью клея «Элмер» она легко все починит. Она попросит парня Дорин прибить планку к стене трейлера и продолжит помечать на ней рост Клерис и Хармона-младшего. Они станут закатывать глаза и говорить, что это глупость, но в глубине души будут радоваться.

Работая, она каждые несколько секунд испытывала потрясение от мысли, что ее муж мертв.

Она вынесла косяк наружу и засунул в машину Дорин через открытое окно. Он немного торчал, но доехать было можно. Живя в Коммерс Сити и наблюдая за мексиканцами, она узнала, что можно возить что угодно, если не переживать по поводу того, что оно торчит. Она сдала задом, развернулась на большом круге и оставила Белый Дом позади; она ехала по своему бывшему кварталу, высматривая еще один освещенный дом, в котором мог найтись работающий телефон.

ЧАСТЬ 2. Прокатись с ветерком

5

Отношения Марши Вишневецки и ее босса никогда не отличались церемонностью. Когда он не ответил в третий раз, она встала из-за стола, разогналась, изрыгая пар, на десяти футах приемной и обрушила все свои сто десять фунтов на одну из узких, высоких, линкольновских створок, отделяющих приемную от кабинета губернатора.

Седой старичок скорчился в губернаторском кресле в единственной на весь погруженный во тьму кабинет лужице света. Только через несколько секунд она поверила, что этот старичок был Уильямом Энтони Коззано, рослым могучим героем, который вошел в этот кабинет несколько часов назад, румяный после пробежки вокруг Мавзолея Линкольна. Что-то превратило его вот в это. В развалину из госпиталя для ветеранов.

Материнские рефлексы взяли верх; она нашарила на стене выключатель и зажгла верхний свет.

– Вилли? – произнесла она, обращаясь к нему таким образом первый раз в жизни. – Вилли, ты в порядке?

– Звони, – сказал он.

– Кому?

– Проклятье, – сказал он, не сумев вспомнить имя. Это был первый раз на ее памяти, когда он выругался, зная о ее присутствии. – Звони ей.

– Кому?

– Скутеру – три будильника, – сказал он.

Коззано дернул правой рукой, отчего все его тело опасно наклонилось направо, и указал на стену с фотографиями.

– Скутеру – три будильника.

Марша не могла понять, на какую именно фотографию он указывает. Кристина? Маленькая вьетнамка? Одна из подружек невесты? Или дочь, Мэри Кэтрин?

Мэри Кэтрин была врачом, три года, как закончила медицинскую школу. Она работала неврологом в большом госпитале в Чикаго. Последний раз, когда губернатор посещал этот город, он побывал у дочери в квартире и вернулся, хихикая над одной замеченной им деталью: у нее было столько вызовов и она так мало спала, что ей приходилось держать три будильника на столике у кровати.

– Мэри Кэтрин?

– Черт, да!

Марша вернулась в маленький кокпит, в котором сидела целыми днями в свете трех мониторов. Повозив мышкой по столу, она нашла имя Мэри Кэтрин и щелкнула по кнопке. Она услышала, как компьютер набирает номер – быстрая бессвязная серия нот, будто песня экзотической птицы.