– Регистратура клиники «Саут Шор», чем могу помочь?
Коззано подал голос, прежде чем Марша успела ответить; он поднял трубку на своем интеркоме.
– Бадлекер! Бадлекер пусть придет! – затем, в ярости на себя самого, – Нет, проклятье!
– Простите? – переспросил оператор.
– Мэри Кэтрин Коззано. Пейджер 806, – сказала Марша.
– Доктор Коззано сейчас не принимает. Соединить вас с дежурным доктором?
Марша не осознавала, что следующие ее слова – чистая правда, пока не произнесла их:
– Это срочное семейное дело. В медицинском смысле срочное.
Затем она вызвала 911 по другой линии.
Затем она вернулась в кабинет губернатора, чтобы убедиться, что ему удобно. Он свесился набок. Он размахивал правой рукой, как багром, пытаясь зацепиться за что-нибудь достаточно надежное, чтобы подтянуться, но поверхность стола не предоставляла такой возможности.
Марша схватила губернатора за левое предплечье обеими руками и попыталась сдвинуть его. Но Коззано дотянулся до нее правой рукой и мягко, но твердо разжал ее пальцы. Она некоторое время в замешательстве смотрела на его руку, пока не заметила, что он уставился прямо ей в глаза.
Он со значением перевел взгляд на телефон на столе.
– Блядь, – сказал он. – Приведи макулятора! – он в раздражении замжурился и покачал головой. – Не то, проклятье!
– Макулятор?
– Старый египтянин. Блестящая башка. Он исправит этот бурдак. Достань мне парнишку отцовского хермеля. Хер в меле!
– Мел Мейер, – сказала она.
– Ну да!
Это было просто; номер Мела был на быстром наборе в телефоне губернатора, только кнопку нажать. Марша подобрала телефон и нажала эту кнопку, чувствуя облегчение, от которого ее мысли прояснились. Мелу и надо было звонить. Она должна была позвонить ему первому, прежде чем вызывать скорую.
Ей пришлось перепробовать пару номеров, пока он не ответил на телефон в машине, где-то на улицах Чикаго.
– Чего тебе? – рявкнул он, как обычно, не тратя время на любезности.
– Это Марша. У губернатора удар или что-то вроде того.
– О, нет! – сказал Уильям Э. Коззано. – Ты права. У меня удар. Это ужасно.
– Когда? – спросил Мел.
– Только что.
– Он мертв?
– Нет.
– Ему больно?
– Нет.
– Кто об этом знает?
– Вы, я, бригада скорой.
– Скорая приехала?
– Еще нет.
– Слушайте внимательно, – на заднем плане гудки, визг шин, еле слышные голоса других водителей, орущих на Мела, странным образом начали смещаться в пространстве. Должно быть, он свернул в карман, на тротуар или где он там нашел свободное место. Мел продолжал говорить ровным голосом, не прерываясь. – Скорая вам там не нужна. Даже ночью Капитолий кишит медиа-шакалами. Будь проклята эта стеклянная стена!
– Но...
– Заткнитесь. Я знаю, что ему надо оказать медицинскую помощь. Кто сегодня главный по безопасности? Мак Крейн?
– Да.
– Я позвоню ему и прикажу доставить Вилли в кухонный лифт. Вы спуститесь по лестнице в подвал – не ждите чертов лифт, не говорите с журналистами – и найдете Руфуса Белла, который сидит в бойлерной, курит «Кэмел» и ждет результатов лотереи по ТВ. Скажете ему, что губернатору нужна его помощь. Скажете ему расчистить путь к туннелю системы гражданской обороны.
Мел повесил трубку.
Марша повторила в оглохший телефон:
– Гражданской обороны?..
Губернатор улыбался Марше одной стороной лица. Вторая оставалась бесстрастна.
– Он хитрая жопа, – сказал он. – Нет! Вы поняли, что я имею в виду. Делайте, как он сказал.
Офис губернатора отделяла от остального Капитолия огромная стеклянная стена, полностью отрезавшая восточное крыло. Сразу за стеной располагалась обширная приемная, уставленная кожаными креслами и диванами. У самой стены находилась стойка службы безопасности, за которой постоянно дежурил Мак Крейн или другой сотрудник службы, внимательно рассматривающий всех, кто приближался со стороны ротонды. Мак был иллинойским копом в гражданке, лысину его обрамлял венчик стальной щетины, широкий, вышедший из моды галстук расстилался поверх рубашки с коротким рукавом. Когда Марша оказалась в главной приемной, телефон Мака уже звонил, а выходя сквозь стеклянную дверь и направляясь к ротонде, она услышала его ответ:
– Привет, Мел.
Руфус Белл сидел внизу в своей маленькой асбестовой империи, куря «Кэмел» без фильтра и глядя в маленький черно-белый телевизор, установленный на перевернутом ведре, когда Марша навалилась плечом на стальную дверь бойлерной. Что-то в ее поведении заставило его подняться на ноги.