Когда Мэри Кэтрин и Элеанор вернулись в Ротонду, теперь полностью окруженную чрезвычайно нервными ополченцами, пальцы которых плясали на курках, они обнаружили, что председатель Верховного Суда оказался не столь везучим. Он лежал на полу без сознания и ни на что не реагировал. Непосредственно перед тем, как отключиться, он говорил с каким-то гостем, который удалился с большой поспешностью; в урне у дверей нашли пустой шприц. Над судьей хлопотали двое пожилых и очень заслуженных врачей, оказавшихся среди приглашенных. Несколько ополченцев подняли его и перенесли в медпункт Капитолия.
Теперь любой при белом галстуке или в формальном костюме вызывал у них самую острую неприязнь. Мэри Кэтрин и Элеанор оказались в центре Ротонды, окруженные цепью ополченцев, развернувшихся лицом наружу, в то время как оставшихся гостей выгоняли из зала прочь.
Между центральной группой и всеми прочими, жмущимися к стенам, образовалось обширное пустое пространство в форме пончика, в котором задержались всего трое: оператор CNN со своим звуковиком и пожилой лысый мужчина в длинной черной мантти. Мантия была пошита из синтетической ткани и выглядела так, как будто ее скомкали и засунули на несколько дней в чемодан, прежде чем надеть. Сейчас она была расстегнута; под ней виднелся пуленепробиваемый жилет, а под жилетом – черная футболка. Этот парень был членом Ополчения.
В правой руке он держал толстую черную книгу с золотой надписью БИБЛИЯ на обложке. Из-под обложке торчал напечатанный на машинке листок.
– Прошу прощения, – сказал мужчина в мантии, приподнимаясь на цыпочки за строем телохранителей, – но я не мог не заметить, что верховный судья выведен из строя. Могу я быть как-то полезен?
– Кто вы такой? – спросила Мэри Кэтрин, рассматривая его поверх плечей ополченцев.
– Стенли Котлярски, Пятый окружной суд, округ Кук, Иллинойс, – сказал лысый. – Мел попросил меня задержаться на тот случай, если что-нибудь случится с верховным судьей. Вы готовы принять присягу или мы собираемся торчать тут весь день?
Кольцо стражи разомкнулось, чтобы пропустить судью Котлярски и съемочную группу. Судья Котлярски вытянул листок бумаги из-под обложки и вручил Библию Мэри Кэтрин.
– Вы знакомы с процедурой, – сказал он.
Она была знакома с ней, да. Она выполнила ее не больше пятнадцати минут назад. Сейчас она, босая, растрепанная, залитая слезами и кровью, снова держала Библию перед будущим президентом. Элеанор Ричмонд не мешкала. Она положила руку на книгу и подняла другую вверх. Судья Котлярски взглянул на оператора.
– Вы готовы?
– Передаем на всю планету Земля, – сказал оператор.
Судья Котлярски начал читать по бумажке.
– Повторяйте за мной.
В середине клятвы Элеанор и судье пришлось повысить голос; их почти заглушал рев винтов вертолета скорой помощи, сначала севшего перед зданием, а затем, через несколько секунд, снова взлетевшего.
Мэри Кэтрин не слышала слов присяги. Она смотрела в окно, на вертолет, уносящий ее отца прочь. Единственной фразой, которую она разобрала, был первый приказ президента:
– Очистить и опечатать Ротонду.
Затем президент Ричмонд наклонилась, вытащила из сумки толстый черный конверт и вскрыла его.
Уильям Э. Коззано прибыл в Институт Огнестрельных Ранений леди Уилбердон на вертолете примерно через пятнцадцать минут после того, как пуля вошла в его тело. К этому моменту он потерял около половины запаса крови. Его перенесли прямо в операционную и доктор Корнелиус Гэри вскрыл его грудную клетку. Президент оказался в хороших руках: на службе в Заливе и в травмпунктах округа Колумбия доктор Гэри обработал больше огнестрельных ран, чем любой другой врач в Соединенных Штатах.
Прежде чем дали наркоз, Коззано произнес, обращаясь к своему сыну, Джеймсу:
– Ты теперь свободен, сынок. Иди и не греши.
Доктор Гэри бился над разорванными органами Коззано тридцать минут. Уильям Э. Коззано умер на операционном столе в 12:58, пробыв президентом всего лишь час.
62
Первый документ из черного конверта оказался приказом, состоящим из одной фразы и оставляющем в силе все распоряжения, отданные Коззано на инаугурационной платформе.
Президент Ричмонд перенесла временную штаб-квартиру в пресс-центр Сената, который было проще обезопасить, чем Ротонду, и который располагал всеми необходимыми средствами связи. Она затребовала подтверждение о получении распоряжений и готовности их выполнять от всех учреждений, упомянутых Коззано. Она отправила факс в оперативный центр на седьмом этаже Государственного Департамента с указанием разослать копии по всем странам. Сообщение гласило: сегодняшние беспорядки являются сугубо внутренним делом, ситуация находится под контролем, детали будут вскоре преданы огласке.