– Вы не слышали о нем потому, что это тривиальная проблема. Большинство людей так и не узнают, что она у них есть, и никаких сложностей не испытывают.
– И что это такое?
Мэри Кэтрин объяснила:
– Это дефект клапана между левыми предсердием и желудочком, от него возникают шумы. Но он никак не мешает работе сердца, поэтому папа смог стать морпехом и играть в футбол.
– Так, – сказал Мел.
– Шумы возникают потому, что в сердце формируется турбулентный поток, – сказал Сайпс. – В некоторых случаях этот турбулентный поток ведет к образованию своего рода застойной области. А в застойной области могут формироваться кровяные сгустки. Именно это, вероятно, и произошло. В сердце образовался сгусток, который постепенно стал достаточно крупным, чтобы его подхватил поток крови, и через сонную артерию попал в мозг.
– Иисусе, – сказал Мел. Казалось, он был разочарован тем, что нечто столь прозаическое смогло свалить губернатора. – Почему это не случилось с ним двадцать лет назад?
– Могло и двадцать лет назад, – сказал Сайпс. – Это в чистом виде случайность. Гром с ясного неба.
– Может такое случиться снова?
– Конечно. Но мы держим его на дезагрегентах, так что прямо сейчас ему это не грозит.
Мел слушал Сайпса и кивал головой. Затем Мел кивал головой уже в тишине, минуту или две, и смотрел куда-то в пустоту.
– Мне нужно сделать восемьсот миллионов звонков, – сказал он наконец. – Давайте к делу. Составьте для меня список всех человеческих существ в этом мире, которым известно то, что вы только что сообщили мне. И я не хочу, чтобы его катали туда-сюда по больнице на глазах у всех. Он должен оставаться в этой палате, пока мы не сделаем все нужные приготовления. Окей?
– Окей, я передам это всем...
– Не трудитесь, я сам это сделаю, – сказал Мел.
Все было как старые добрые времена в Тасколе, когда жаркий, дышащий угрозой летний полдень вдруг накрывало пурпурной тьмой, воздух разрывал вой сирен системы предупреждения торнадо и по улицам начинали курсировать полицейские машины, призывая всех спрятаться в укрытие. Папа всегда был тут как тут – загонял детей и собак в убежище, проверял, чтобы мангалы, шезлонги и крышки мусорных баков были убраны, и рассказывая смешные истории, пока кровля убежища над их головой сотрясалась от ударов градин размером с бейсбольный мяч. То, что происходило сейчас, было гораздо хуже. А папа спал.
Мамы больше не было рядом. Оставался еще Джеймс, но он был всего лишь братом. Он был ничуть не сильнее ее, а может быть, и слабее. Мэри Кэтрин оказалась во главе семьи Коззано.
Сайпс и Мэри Кэтрин сидели в темноте перед двумя огромными мониторами мощной компьютерной системой «Каликс» – одним цветным и одним черно-белым. Система предназначалась для просмотра медицинских изображений различных типов – рентгеновских, томографических и всех прочих. Госпиталь обзавелся ей несколько лет назад. Больница, в которой работала Мэри Кэтрин, вряд ли могла рассчитывать получить подобное оборудование еще лет десять. Мэри Кэтрин уже пользовалась такими раньше, и как только доктор Сайпс предоставил ей права доступа, приступила к работе.
Через некоторое время Мел каким-то образом нашел ее и молча уселся рядом. Что-то в этой темной комнате делало людей неразговорчивыми.
Мэри Кэтрин с помощью трекбола вывела на монитор большое цветное окно.
– Они засунули его голову в магнит и порезали мозг на ломтики, – объяснила она.
– Не понял? – сказал Мел. Непривычно было видеть его в растерянности.
– Сделали серию томографических сканов. Потом компьютер собрал из них трехмерную модель папиной дыни, с помощью которой гораздо проще разобраться, что в ней пошло не так.
В окне материализовался мозг – трехмерное его изображение в оттенках серого.
– Так, значит, выражаются доктора? – спросил пораженный Мел.
– Да, – сказала Мэри Кэтрин, – то есть, когда рядом нет юристов. Я изменю палитру; мы сможем выделить пораженные части, – сказала она, раскрывая еще одно меню.
Мозг внезапно налился цветом. Большая его часть окрасилась оттенками красного и розового, уходящего в белый, но несколько небольших участков посинели.
– В присутствии юристов и членов семьи, – сказала Мэри Кэтрин, – мы говорим, что синие участки повреждены ударом и вряд ли когда-нибудь смогут функционировать нормально.
– А среди коллег-врачей?
– Мы говорим, что эти участки поджарились. Крякнули. Капут. Отъехали навсегда.
– Понимаю, – сказал Мел.
– Отправились на прогулку по реке памяти, – сказала Мэри Кэтрин. – Обрати внимание вот на это.
Она поиграла с меню и открыла еще одно окно, заполнившее черно-белый экран почти целиком. Это был рентген грудной клетки.