– Так предлагали они вылечить папу или нет?
– Ничего подобного они не предлагали и готов биться об заклад – никогда и не предложат, – сказал Мел. – Они ждут, когда мы сами их попросим. В таком случае, если все пойдет наперекосяк, мы крайними и окажемся. Но они ведут себя так, как будто готовы хоть завтра положить его на операционный стол.
– Тогда вот тебе вопрос на шестьдесят четыре тысячи долларов, – сказала Мэри Кэтрин. – Верит папа, что они могут его вылечить, или нет? Верит ли он в это достаточно крепко, чтобы удержаться от самоубийства?
– В данный момент – определенно да. Он не сделает этого ни сегодня, ни завтра. Но... – Мел оборвал себя на полуслове.
– Но если я начну трепаться, что все это чисто спекулятивно и может стать правдой лет через пять-десять – то ситуация полностью изменится, – сказала Мэри Кэтрин.
– Я не хочу на тебя давить, – сказал Мел. – Но да, думаю, тут ты права. – Он потянулся через стол, схватил фотографию и помахал ее в воздухе. – Вот это удерживает его среди живых. Это дарит ему надежду. И это все, что у него есть прямо сейчас.
– Ну что ж, это хорошо, – сказала Мэри Кэтрин.
Мел бросил на нее пронзительный взгляд.
– В каком смысле – хорошо?
Вопрос слегка сбил ее с толку.
– Как ты сам сказал, это дает ему силы жить. И даже если пройдет пять или десять лет, прежде чем операция станет возможной, мы сможем поддерживать в нем надежду. А затем, может быть, он вернется.
Мел смотрел на нее угрюмо.
– Вот дерьмо. Тебя тоже пробрало.
– Что пробрало?
– У тебя такое же лицо, какое было у Вилли, когда я ему об этом рассказал.
Мел шлепнул фотографией по столу, отвернулся, уставился в окно, стал растирать подбородок.
– О чем ты думаешь? – спросила она через несколько минут.
– Как всегда. О власти, – сказал Мел. – О власти и о том, как она работает, – он тяжело вздохнул. – Власть, которую неведомая сущность под названием «Институт Радхакришнана» вдруг получила над семьей Коззано, – он опять вздохнул. – И надо мной.
– Эмоции, которые путаются под ногами?
– Ага.
– В таком случае, узнай мнение незаинтересованного лица.
– Это хорошая идея. Надо будет поговорить с Сайпсом в университете.
– Не стоит. Сайпс давно занимается изысканиями в этой области.
– Ну так значит к нему и следует обращаться, разве нет?
– Не обязательно. У него могут быть свои собственные теории. Конкурирующие теории.
– Это верно, пожалуй. По твоим стандартам даже очень изощренная мысль, – сказал Мел с осторожным уважением. – Почему бы тебе не съездить и не проверить самой?
Мэри Кэтрин была поражена. Она даже слегка покраснела.
– Я думала, главное – сохранять объективность, – сказала она.
– Объективность – это хорошо, это мило, – сказал Мел, – но разве может быть что-то важнее семьи?
– Ну...
– Предположим, мы найдем какого-нибудь предположительно объективного доктора, который проинспектирует за нас достижения этого Радхакришнана. Поверишь ли ты ему на слово?
– Нет, – признала она. – Я хочу сама поехать и посмотреть на его институт, прежде чем папа ляжет под нож.
– Договорились. Я тебя нанимаю в качестве медицинского консультанта Фонда Коззано, оплата почасовая, – сказал Мел. – Твоя работа будет заключаться в оценке медицинской компетентности исследовательских программ, возможность поддержки которых мы рассматриваем. И прямо сейчас мы рассматриваем возможность финансирования института Радхакришнана.
– Мел, я ординатор. Я не могу взять отгул.
– Это, – сказал Мел, – политическая проблема взаимоотношений Фонда Коззано и директора твоей прекрасной клиники. А я известен тем, что время от времени улаживаю политические проблемы.
14
Пребывая в безднах зимний депрессии – личного сезонного аффективного расстройства, поражавшего его в Элтоне, Нью-Мексико – доктор Радхакришнан готов был согласиться на любую хирургическую операцию. Он сидел дома, глядя через окно на тусклый голубой свет, падающий с небес, как снег, и на соседских собак, разрывающих сугробы, и прикидывал – а не наложить ли руки на одного из этих псов? – а насколько противозаконны нейрохирургически операции на собаках, если они проводятся чисто ради практики? Теперь, снова оказавшись в седле, он начал проявлять разборчивость. На этой стадии проекта они работали над мистером Беспечным Ходоком и мистером Копроболом (имена вымышленные). Образцы мозга, доставленные экспресс-почтой в Элтон, принадлежали этим двум господам.