– Херня, – сказал Коззано.
– Даже если ты все правильно истолковал, – сказала Мэри Кэтрин, – то наихудшее объяснение из возможных – это что они так хотят заполучить папу в клиенты, что специально ради него поджали расписание.
Мел некоторое время это обдумывал. Коззано, явно веселясь, наблюдал за его лицом.
– Мне не нравится мысль о том, что они используют Вилли в качестве морской свинки, – сказал Мел.
– Тьфу, – сказал Коззано. – Мертвый пионер лучше живого придуря.
– Хочешь участвовать в этом? – спросила Мэри Кэтрин.
– Черт, да! – сказал Коззано.
Мел закрыл глаза и с сомнением покачал головой.
– Есть один шаг, который мы можем сделать прямо сейчас, и который ни к чему нас не обязывает, – сказала Мэри Кэтрин. – Я не могу понять, нравится мне все это или нет. Но я должна дать вам всю информацию. Как ты сам сказал, Мел, мы все здесь взрослые люди.
– Что такое? – осторожно спросил Мел.
– Завтра папе надо ехать на рутинную проверку в Шампань, в клинику Бурке. Пока он там находится, мы можем договориться о биопсии.
– Биопсии чего?
– Клеток мозга.
– Но зачем?
– Мы могли бы отправить их в «Джиномикс». Пусть они ими займутся. Таким образом, если папа решится на имплантацию, можно будет в любой момент получить культуру клеток и подготовить биочип.
– Сделай это, – сказал Коззано.
– Ох, дерьмо, – сказал Мел.
– Сделать биопсию? – спросила Мэри Кэтрин. – Завтра?
Коззано молча посмотрел ей в глаза и кивнул. Его глаза сверкали. Он улыбнулся Мэри Кэтрин здоровой стороной рта и тонкая струйка слюны сбежала с противоположной.
– Я от этого устал, – сказал Коззано, утираясь здоровой рукой. – Это плохо.
– Да, это плохо, – сказал Мел, – но...
– Я хочу быть Милхаузом{25}, – сказал Коззано.
– И когда-нибудь станешь им, – сказал Мел, – но...
– Проклятье, заткнись! – взревел Коззано. Внезапно он сбросил с колен одеяло, вцепившись в него здоровой рукой. Затем с такой яростью наклонился вперед, что им показалось, что он сейчас выпадет из кресла.
Они вскочили и бросились к нему. Но он не падал. Он пытался встать. Он наполовину поднялся за счет инерции толчка, и мощный рывок здоровой рукой позволил ему выпрямиться и утвердиться на одной ноге. Он чуть не рухнул, но Мэри Кэтрин уже обежала стол и успела подставить ему плечо и принять на себя большую часть его веса.
Чтобы решиться на это, от нее потребовалась вся ее храбрость, потому что на самом деле ей хотелось отскочить в сторону. Вдруг снова оказавшись на ногах, папа выглядел массивным, мрачным и будто бы нависал над ней. Любовь Мэри Кэтрин к отцу всегда мешалась с изрядной долей страха – или, может быть, лучше было бы называть его уважением. Он ни разу не ударил ее и даже не грозил этим, но ему и не требовалось. Сила его личности, подобная торнадо, заставляла людей разбегаться в ужасе, особенно в крутые моменты, а сейчас он пребывал поистине в бешенстве. На мгновение он навалился на нее всем весом и чуть не порвал связки, но затем вернул равновесие, балансируя на одной ноге.
И вдруг прыгнул. Он был твердо намерен куда-то добраться. Он уставился тяжелым, немигающим взглядом на дальнюю стену чулана, и Мэри Кэтрин, заметив это, стала ему помогать. Короткими прыжками они пересекли лохматый ковер и оказались в чулане. Мел шел следом.
Коззано направлялся к висящей на стене фотографии в рамке. На ней был изображен он сам, пожимающий руку Джорджу Бушу. Барбара Буш стояла рядом, сцепив ладони, и покровительственно улыбалась. Фоном служила колоннада Белого Дома.
Коззано рванулся вперед, впечатав Мэри Кэтрин в стену. Он вытянул здоровую руку и с такой силой ткнул указательным пальцем в картинку, что по стеклу побежали трещины.
Он указывал не на себя и не на Бушей. Его палец упирался прямо в Белый Дом.
– Это мое, – сказал он. – Это мой амбар.
Для полной ясности он еще пару раз стукнул по Белому Дому пальцем.
– Мне нужно было сделать это раньше.
– Сперва тебе надо поправиться, – придушенным голосом сказала Мэри Кэтрин.
– Ладно, похоже, мне лучше начать печатать стикеры, – мрачно сказал Мел. – Фемельхебберы за Коззано.
Мэри Кэтрин промолчала. Она почувствовала, как волоски у нее на шее встают дыбом.
Ее папа выдвигается в президенты. Ее папа выдвигается в президенты. В президенты Соединенных Штатов. Этого оказалось достаточно, чтобы заставить ее забыть об ударе и о том, что в таком состоянии его ни за что не выберут.
Ей хотелось поговорить с матерью. Она мечтала, чтобы мама оказалась рядом. Сейчас было бы очень хорошо иметь маму.
Но мамы не было. Мэри Кэтрин заставила себя открыть глаза и посмотреть на отца.