И тут её пронзила ужасающая боль, которая, как казалось Августе, шла от головы и до самых пят. Она пыталась крикнуть, но голосовые связки словно занемели. Бергер упала на колени, завалилась на бок.
Боль прекратилась почти сразу. По крайней мере, так казалось Августе. Но то, что она увидела, вызвало еще больше истязаний. Душевных.
Кристофер Стражински подошел к лежащему на койке человеку, несмотря не внушительные размеры, поднял его, потащил в прилегающую к палате ванную.
Ей все стало ясно. Все расследование было спланировано кем-то от начала и до конца. Вся её жизнь оказалась фальшивкой. Все чувства, эмоции, переживания ничего не значили.
— Макс! — смогла выдавить из себя она, а по её щеке покатилась большая слеза.
— Макс, — кивнул в ответ Стражински.
— Ты был им все время? — шептала Августа.
Мысли бешеной каруселью крутились в её голове. Казалось, медицинская комната пошла кругом.
— Пришлось, — спокойно ответит Макс. — А вообще ты мне нравишься.
— Зачем?
— У тебя особая мутация. Подобная встречается у одного человека на миллиард, а то и на два. Способность глушить антихакеров. Вот и пришлось держать тебя рядом, подкидывать в твою голову нужные программы, — ответил Стражински, почти скрывшись с «Телом» в ванной. — Держать до тех пор, пока мы не придумаем способ уничтожить биотехнологии человечества. Помнишь проект «Кафка», с которого для тебя все началось? Ты тоже была его участником, увеличение способностей антихакеров было только видимой стороной проекта. В отделе под непосредственным управлением Франца Кроуссена были протестированы твои возможности. А потом тебе стерли память. Сейчас пришло твое время, Августа.
— Кроуссен, — бормотала Бергер. — Зачем…
— О, Франц мой давний боевой товарищ, — ответил Макс.
Мир померк перед глазами Августы. Во рту пересохло. Она пыталась что-то сказать, но не могла. Весь её мир вмиг разлетелся на миниатюрные осколки. Прошлое, настоящее и будущее.
Она поняла, что все это время её держали под боком и выращивали, словно скот на убой. Все вокруг было ненастоящим. Она никогда не контролировала свою жизнь. Никогда. Во всем виновата какая-то дурацкая мутация! Знала бы она тогда, десять лет назад, что произойдет — наверняка отправилась бы во Фрост.
По щеке Бергер скатилась слеза и упала на белоснежный пол.
— Это все во имя человечества, мы делаем доброе дело, — услышала она такой знакомый, приятный голос проникателя Макса.
В этот же миг из лифта медицинского этажа вышел Юрген Саммерс. Он все еще был переполнен решимости, он знал, где искать Августу и самого Макса, но, к его сожалению, он опоздал.
Взлом начался.
Рауль Молина лежал на песке и всматривался в огромную синюю звезду, озаряющую его своими лучами. То ли Ева специально стреляла так, чтоб он имел время подумать, то ли не рассчитала выстрел. Песок, движимый ветром, медленно засыпал его тело, хоронил в самой большой пустыне, виданной человеком. Боли Рауль не чувствовал, да и думать не пытался. Его предали. Именно такой смерти Рауль боялся всю свою жизнь. Именно она его и настигла.
Рауль медленно терял силы, готовясь, что каждый вздох может стать последним. Единственный вопрос, который он задавал сам себе, был «Зачем мне нужно было убивать?». Кодировка личности, когда-то установленная ему агентами Изначальных, впервые за всю жизнь отказала.
Когда-то давно они нашли его. Еще подростком. И закодировали как убийцу. С тех пор он не мог отказаться от поручений, как бы этого ни хотел. Он мог бы жить честно, стать ведущим кулинаром, но вмешались чуждые силы, обратив его в оружие.
Не так давно закодированного на исполнение приказов убийцу нашел случайно забредший в Маракану перекусить Макс. Он собирался помочь человеку, неумышленно попавшему под влияние королевы, но на это у него не было ни времени, ни средств. А потом, когда Максу пришлось инсценировать собственное убийство, он сам воспользовался услугами Молины.
Сейчас Рауль лежал и смотрел в небо, не в состоянии пошевелиться. Движимый ветром песок проникал в его рот, нос, глаза.
«Зачем я убивал?» — спросил Молина сам себя.
Впервые за всю жизнь, перед лицом неминуемой смерти, он раскаивался.
У него и без этого были деньги, была нормальная жизнь, он мог найти себе супругу, завести детей. Сейчас, перед смертью, Рауль раскаивался в каждом убийстве, которое он совершил. Внезапно, неожиданно для самого себя, он вспомнил их всех. Каждого, кого лишил жизни. Каждого из них он вернул бы, если бы мог.