Что-то было выбито ещё, скорее знаменитые цитаты. С годами уже невозможно было прочитать текст. На половину, а где и совсем надписи стёрлись от времени. Чёрный мрамор от плиты откололся и крошился, а с ними имена и годы безвозвратно умерших утрачивались. Так уходят из памяти и сами люди.
В этот день главная калитка, то ли нарочно, то ли специально, была открыта перед ним. Егор не понимая себя почему, пошёл ни как обычно своим путём домой вокруг церковного забора, а наперерез через церквушку Лазаря. Если бы его даже спросили об этом, объяснить ничего вразумительного по этому поводу он всё равно бы не нашёлся. Возможно, это и была его роковая ошибка, но Егор об этом даже не подозревал. Что-то влекло его туда и тянуло в этот момент необычайно. Он сам не понимал, что он хотел там увидеть, кроме запустения и уединения. Надгробия навевали депрессивные мысли и засасывали, как пылесос в пылесборник грязь.
Сердце Егора ёкнуло дважды, когда он проходил мимо одного из надгробий, где текст отсутствовал вовсе. Возможно, плита была перевёрнута. Какое-то недоброе предчувствие вновь заскреблось у него внутри, как кошка острыми коготками, перебирая словно струны, натянутые нервы.
Миновать сосновый бор довольно быстро. Проделать это можно в течение каких-нибудь пяти минут или чуть более, если обходить надгробия и нигде не останавливаться. Выйти можно было легко через заднюю калитку.
Егор пытался отогнать от себя недоброе чувство, но чувство продолжало расти, увеличиваться в размерах, разливаться и заполнять постепенно всю его мыслящую субстанцию. А если о чём-то долго думать, как вы понимаете, то это чаще всего и происходит.
Ага, - смекнул Егор про заднюю калитку. Сегодня прямо день открытых дверей! Лучше бы была закрыта, чесслово, я бы вернулся и пошёл своим обычным путём.
Задняя калитка стояла также, как главная, распахнута настежь.
Егор осмотрелся по сторонам и аккуратно прикрыл калитку за собой.
Снег, казалось, перестал валить хлопьями, но пришлось стряхивать с мокрой головы и за одно с шапки и куртки на рукавах.
Вышел на совхозное поле. По протоптанной тропинке, перейдя полосу, очутился примерно в двух шагах от угла местной метеостанции. Участок земли метеорологов закрыт металлической сеткой рабицей практически со всех сторон. За этим нехитрым ограждением выстроен деревянный одноэтажный домик, а на пустом довольно обширном участке перед домом выставлены высокие на длинных металлических ногах, как у цапли, компактные ящички с антеннами. В огороде и за огородом над картофельным полем возвышаются также несколько вертящихся флюгеров.
Предчувствие его не обманывало.
Какое-то чёрное облачко тотчас спустилось с небес в этом месте вместо снега и накрыло его на несколько секунд как чёрной вуалью, затем растворилось в воздухе и распалось. Рассеялось словно сигаретный дым, будто и не бывало.
Началось, - подумал Егор с тоской. Этого и следовало ожидать.
С такими мыслями Егор завернул за угол. Кто-то окрикнул.
Полагая, что его напрямую не касается, не оборачиваясь, прибавил ходу. Авось пронесёт! Пускай минует меня сия чаша!
Почти тут же услышал вблизи под правым ухом тот же самый окрик и тот же самый противный скрипучий и писклявый голосок.
- Постойте! Постойте! Постойте!- требовал громко незнакомец и приближался. С каждым окриком требование всё громче и громче.
Прежде, чем Егор остановился, незнакомцу пришлось трижды повторить и даже решительно зайти лоб в лоб. Иначе, у него определённо ничего бы из этой странной затеи не вышло, так как Егор продолжал прибавлять шагу, ни смотря ни на что.
Только с третьего раза Егор снял с глаз пелену по собственной воле и увидел прямо перед собой странное зрелище, не уступающее ничуть ему в резвости и бойкости, окончательно утвердившись в полной невозможности уйти незаметно или избежать, наверняка, самого неприятного разговора с незнакомцем за весь день.
Неохотно замедлив шаг, Егор шумно выдохнул и, наконец, повернул голову в сторону кричавшего, чтобы разглядеть получше.