Кантада сожалел искренне о каждом погибшем воине и просил, как и прежде, чтобы центурион не вступал в бой.
– Ваша центурия это мой резерв! – не уставал говорить он: «Береги воинов!»
Чуть позже, когда легат сел перекусить с начальниками и центурионами, прибыл помощник легата от крайних ворот.
– Наша когорта разбита! – возбуждённо произнёс он, запыхавшись: «Все силы истощены! Если последует новый удар врага – ворота будут сметены и сданы. О, доблестный легат, дай мне когорту, и я буду держаться!».
– Сколько воинов у тебя осталось? – спросил между тем Кантада.
– Один манипул и полцентурии! – отвечал помощник. Я принял командование на себя, так как мой легат погиб сражаясь!
– Да! Дела плохи! – сочувствовали командующие. Надо помочь!
– Я дам тебе центурию! Если же дела будут слишком плохи, отошли нового гонца... Я попытаюсь помочь ещё раз. Но помни, мои возможности не безграничны! Может случиться так, что твоя помощь нужна будет здесь!
Высокий гонец приложил руку к груди и поклонился.
– Что ты знаешь о других воротах? – спросил легат.
– Туллурские ворота также подверглись жестокому нападению, но их когорта цела. Две атаки отбиты!
– Хорошо! Ты можешь идти.
Минутой позже гонец исчез, увлекая за собой сотню пеших воинов.
А когда по панцирям и шлемам легионеров забарабанили капли мелкого редкого дождя, трубачи прогремели. Целый легион врагов стекался к главным воротам. Когорты двигались к воротам.
Ворота были вновь установлены и укреплены на новых петлях, хотя держались не так плотно, как сначала. Если не считать баррикад, мёртвых врагов натащили в одну кучу, таким образом, были обеспечены и организованы такие преграды, как ворота, второй вал мёртвых и до половины забитый трупами ров, который составляло большого труда образовать и поднять наверх на уровень земли, всё, что там накопилось за время атак. Глубина рва сократилась вдвое, а где и на целых десять-пятнадцать футов, но всё-таки ров ещё представлял кое-какую защиту и мог послужить хорошим препятствием.
Три когорты, поставленные у главных ворот, теперь сократились от пятисот до четыреста, а то и трёхсот человек. С этой силой легат думал продержаться до темноты. Бойцы готовились к бою.
Враги действовали по известной схеме. В одну минуту треснули и были снесены ворота. Несколько когорт меченосцев ринулись на вал трупов и, овладели им, без особенного труда, продвигаясь вперед по головам убитых товарищей.
На стены легло около ста пятидесяти лестниц. По ним началось отчаянное движение нескольких манипулов легионеров, вооружённых пиками и копьями. Центурия, находящаяся на верху, вступила в бой. Послышались крики ужаленных стрелами. Раздались удары металла о металл. Сражение разгоралось.
Когорты, что овладели валом, сразу на некоторое время были остановлены проливным дождём камней. Однако катапульты скоро замолчали, стали редко пускать камни, ставшие вдруг драгоценностью на вес золота.
Две когорты успешно провели переход и были атакованы двумя когортами тилканцев. Завязалась резня.
Образовалась ещё одна гора убитых. В одно мгновение пал командующий первой когорты от удара меча, разрубившего шею.
Пронзены насквозь также три центуриона. Командующий манипулом истекал кровью. Враг хладнокровно с ухмылкой нанёс ему удар в лицо.
Нельзя сказать о драматической развязке защитников города, если бы Кантада не бросился в ряды сражающихся. Он посчитал, что время для него настало. Меч описывал полные круги над головой. Голос гремел. За полководцем устремились воины последней третьей когорты, что оставалась в резерве, сметая всё на своём пути. Полчища врагов дрогнули. Потом началось в их рядах смятение, а с ним и переросло в бегство.
– Руби дьяволов! Руби убойный скот!–кричали центурионы.
Когда когорты врага обратились в бегство, за ними неожиданно выросли другие. Те, что выбегали из ворот, вынуждены развернуться и вновь вступить в бой, так как их ждали там палачи. Приказа отступать не поступало. Бой шёл больше часа. Легат раненный в руку, перенесён в безопасное место. Крики и удары не умолкали ни на секунду. Ряды тилканцев организованно отступали. Огромные количества врагов начали пересекать ров по лестницам и переброшенным мостикам. Легат дал приказ стрелять всем катапультам последними камнями. Неожиданный удар привёл в неописуемый ужас воинов Санкал. Они вновь обратились в бегство. На этот раз палачи не смогли помешать общему отступлению и побежали сами, падая под ноги солдат.