– Нет. Успокойтесь. Это всё старая привычка. Не даёт покоя, – опустив глаза, произнёс, вздыхая, Тунгус: «Сколько сейчас время?»
– Время! – пискнул карлик и быстрым ловким движением выбросил из камзола серебряные карманные часы в виде луковицы на цепочке. Вмиг блеснул светящийся циферблат, Джек торжественно объявил: «Ровно час, извольте знать».
– Так значит, только сейчас начался новый день. Мы ещё успеем... А ну, залётные! – пролетел по лесу звучный, здоровый и громкий голос Тунгуса. И экипаж, состоящий из двух кресел, пустился вскачь, как сумасшедший.
Свечка в маленьких упрямых жилистых руках карлика потухла. Самоваров уже больше ничего не видел. Кроме, бешено бегущего под ногами и убегающего, чёрт знает куда, города. Со своими сараями, гаражами, складами, кладбищами, парками, памятниками, домами, киосками, скверами, скамейками, улицами, проспектами, прохожими, котами, собаками, переулками и магазинами.
Продолжение следует
Глава VI.
Глава VI.
ЧТО ПОТОМ.
Ему показалось, что он уснул. Егор открыл глаз только тогда, когда внизу стелился блестящий гладкий чёрный асфальт и горели на всех столбах фонари. Серебряная река тянулась с левой стороны, уходя в море и теряясь где-то далеко за горизонтом.
– Кажется, тут – пискнул карлик.
Тунгус ничего не сказал.
Завернув вправо, странный экипаж из двух кресел очень быстро неестественно устремился по главному проспекту, ухнув как с американской горки, затем миновал ряд стоящих многоэтажек, залетел во двор одного из домов.
По немому повелительному жесту вольтеровские кресла нырнули в чуть различающиеся сверху густые темные пятна зарослей в виде кустов с высоты крыши и вынырнули у какого-то многоэтажного дома перед самым окном на первом этаже. Спуск с высоты был слишком резким и пугающим. От такого переживания Егор сразу пришёл в себя. Тряхнуло прилично, но из кресла он не выпал, словно был пристёгнут невидимыми ремнями безопасности.
– Здесь? – спросил Тунгус Егора, сверкая глазами, как кошка в темноте.
– Что-что? – удивился Самоваров, не понимая, о чём идёт речь. Сжавшись от страха и холода, стучал зубами.
– Ну, что-что? – передразнил Перьяславский. Это у вас надо спросить, что?
Остановка была не случайной. Обусловлена тем, что первые полчаса-час нахождения Егора в аду у него будет обязательно зверски трещать голова, как объяснил Тунгус. Требуется морфий или, в крайнем случае, банальный анальгин. Всего десять таблеток анальгина растворённых в стакане с водой в корне исправят ситуацию. Всё как рукой снимет.
Но не успел Самоваров возмутиться, ведь на это он не договаривался, как Тунгус извлёк шпагу и старым проверенным способом, разбил стекло.
Егору осталось принять на веру. Несколько попыток спрыгнуть невзначай с кресла не увенчались успехом.
Одним резким мастерским выпадом проводник в ад угодил остриём холодного оружия в нижнюю часть, сочтя это место почему-то самым слабым в окне, как будто демонстрировал урок фехтования деревенскому недоучке и метился в манекен. Правильный укол прямо в сердце противника удался.
– Что сейчас будет? – подумал, закрыв глаза Самоваров перед самым ударом, как только Перьяславский отвёл плечо назад.
- Ничего не будет, - ответил спокойно Тунгус и завершил дело.
Два кресла висели напротив окна в метре-полтора от земли, касаясь ножками верхушек тесно уснувших на зиму кустов шиповника и розы.
Большое окно в ответ жалобно звякнуло и рассыпалось, как петарда искрами, на сотни кусков. Ни Тунгус ни Егор не пострадали, что касается Джека - он исчез со спинки. На самом деле ловко переполз со спинки кресла за спину Тунгуса и теперь вполне довольный, устроившись, потирал руки, предвкушая неизбежную экзекуцию шпицрутенами.
Однако в квартире никто не проснулся, не поднялся крик, которого так боялся наш герой. Странно! Неужели никто не слышал? Там было темно и пусто.
Тунгус невозмутимо поддел лезвием шпаги, легко выдернул и извлёк своим уникальным способом всю деревянную раму снизу, освобождённую от тяжёлого двойного стекла. Сорвал провода не сработавшей сигнализации и кинул в кусты.