Несколько камней по ошибке попали на стену и убили двух лучников. Лучники сбросили камни на головы нападавших. Другие лучники ударили стрелами.
Волнение охватило Кантаду. Он видел происходящее на достаточном расстоянии и не выходил из укрытия.
- Сколько их?
- Клянусь Венерой и утренним солнцем! Этих собак стеклось не менее пяти манипулов!- охотно отвечал стоя подле один из ближайших оптионов.
- Почему молчат катапульты? Я же сказал, чтоб они никогда не умолкали, - вскрикнул, побагровев Кантада: Враги пользуются этим. Меняйте чаще носильщиков!
Оптион поклонился, придерживая портупею и маленький щит, скользнул к искусственным буграм из песка и земли, где стояли баллисты. Орудия тут же ударили. Потом снова. Камни быстро убывали из куч, стали накапливаться перед рвом, где пока ещё умирали враги. Наёмники Санкал стояли железно, в этом им надо отдать должное.
Более получаса на одном месте находился враг перед рвом для удержания позиции. Затем баллисты вновь замолчали. Слышался звон мечей. Бой охватывал всё большее количество воинов. Часть врагов смогла подняться по лестницам над воротами. Там на воротах, где отважная когорта, шёл бой.
Враг предпринял отчаянный шаг и, наконец, обманный манёвр сработал. Из стены высоких щитов вынырнули короткие лестницы, начался бойкий переход через препятствие. Заработали баллисты. От града мелких камней пущенных пращниками, враг нёс большие потери, гораздо больше, чем под камнемётами. Переход продолжался.
Кантада пребывал в нервном состоянии, бродил из стороны в сторону. Несколько раз он сам порывался с мечом, но его останавливали помощники.
Перебравшийся манипул наёмников врага встал за семьсот футов от тилканцев. Штурмующие прикрылись щитами. Сзади за спинами вражеских воинов стелились дюймовые доски, по ним перебирались другие.
Дальше ждать нельзя.
- Пусть замолчат баллисты!- взревел Кантада и вырвал свой меч из ножен, затем сорвал зубами мешавшую ненавистную повязку с раненной руки, побежал на врага. Командующие замерли.
Такого резкого поворота не ожидал никто.
- Барра! - разнеслось бешенным рёвом из груди оскалившегося Кантады, который вспомнил о силе и славе былых тилканцев и их победном кличе. Над головой молнией блеснул меч. Никто не заметил, как легат уже оказался впереди бугров.
Тилканцы удивлённо следили за передвижениями командира. И когда вновь услышали призывный крик полководца, рванулись за ним. Центурия, манипул, когорта, две, три, пять вынырнули из столбов пыли и мгновенно очутились рядом с Кантадой бок о бок, сотрясая воздух заразительным: Баррра!
Знамёна Тилкана взвились над головами. Левое крыло легиона ринулось в бой. Враг дрогнул, да только не так, как ожидалось, чтоб наступил долгожданный перелом в битве. Враг оказался расчётлив, дисциплинирован и не терял рассудок. Манипул дрогнул по-военному. Сначала скрылся за щитами от дротиков и стрел, затем медленно и в боевом порядке попятился назад.
- Барра! - ревел лев Тилкана. Тысячи ушей ухватили этот призыв, чтобы нести на устах отдавая всю мощь своего голоса этому сладкому предвестнику победы.
Враг должен не только дрогнуть, пропустить лавину, которая поглотит всё живое, но должен оглохнуть от этого крика. Наёмники Санкал шли, ровно и не спеша, фут за футом, шаг за шагом, спокойно и гордо. Сбрасывали в ров камни, лестницы, доски, убитых или раненых товарищей. Держали на вытянутых руках укреплённые ремнями большие щиты, чтобы не поддаться соблазну и не сбежать с позиций, раньше времени. Такие щиты не спадали с запястий. С ними падали и умирали.
Буря неслась к ним. Кантада уже опередили. Легат бежал, морщась от пыли, боли и солнца во втором ряду, а рана его открылась и кровоточила.
Первые ряды ударились. Враги крепко сомкнулись и выкинули сотню дротиков. Вторые ряды ударились. Враг отошёл и изрыгнул полсотни лучниками, пустивших по стреле в первые ряды бойких тилканцев. Часть воинов рухнули под ноги атакующих. Задребезжали и загудели щиты. Слетали сандалии. Летели срубленные головы. Смерть лизала горячим остриём кровавого клинка белые лица, плечи, руки, ноги, шеи. Каждый вторил: Барррра!
Только бы устоять! Туники и тоги рвались от натуг и напряжения, липли к потным телам и спадали с атлетических тел сражающихся, рваными и резаными лоскутами.