Ещё бы немного! Ударить из последних сил! Упавших с двух сторон топтали и некому их поднять или помочь встать. Кантада медленно с заметными нечеловеческими усилиями продвигался вперёд в этой гуще народу и яростной схватке. От его руки сражён наёмник. Удар в лицо. Смело. Бойко. Резко.
Ших... Ших... Вжик... Жух... жш...ррржш…быдым- сталкивались и скользили по щитам клинки.
Раз. Острое лезвие отмахнуло ухо у одного неповоротливого врага. Кровь брызнула в разные стороны. Наёмник выпустил маленький щит и схватился в шоке за поражённое место рукой. Открывшаяся спина тут же усеяна пятью кровавыми полосами от мечей. Враг упал замертво. Теперь тело наёмника служит ступенью для наступающих.
Лицо Кантады более, чем свирепо. Щёки забрызганы кровью. Поражённая рука в прошлом бою висит, как кровоточащий обрубок.
- Смелее! Смелее! — подбадривает Кантада, хотя в этот момент он, наверное, больше всех нуждался в поддержке, ведь он потерял много крови. Но легат не подаёт виду, усмехается ужасной улыбкой и ни на секунду не прекращает движения своего меча. Тело слабеет.
- Эти собаки побегут... Они побегут...— шепчут воспалённые губы. Легат не верит глазам и ушам.
Солнце, почему ты багровеешь на закате и алеешь на восходе? Солнце сгорит! Пусть будет смерть и тьма, которые рано или поздно всё равно приберут всю эту красоту и радость бытия к рукам. Только дай отдых и покой! Безвременный отдых людям, уставшим от борьбы за существование, который требуют их грешные тела!
Разбитый манипул, так и не отступил за ворота. Соединение наёмников не обратили в бегство. Не смотря на численное превосходство за воротами, отряд мгновенно превратился в жалкую кучку отчаянно гибнущих. Со стен уничтожили остатки потрёпанного арьергарда. Проход в воротах надёжно закрыт камнями и неподъёмными каменными глыбами. Кантада поднят на древках копий победителей, сложенных крест на крест. Легат смеётся. Он победил. Выигран первый акт чудовищного спектакля смерти. Кто-то слегка торопливо перебинтовал кровоточащую руку.
Над воротами и на стене какое-то время резня ещё продолжается. Длинные штурмовые лестницы низвергнуты и сброшены на землю.
Радостный смех легата прервался, только когда случайно короткий дротик, кинутый сверху с расстояния двадцати шагов, больно кольнул в правый бок и вошёл на четверть.
Вбегающий на стену один из выживших наемников понял, что обречен и ужалил в самое сердце защитников главных ворот - в их легата, которого так неосторожно превознесли легионеры. Со стены вниз кинулись десятки лучников с мечами. Снизу их примеру последовали другие, кто был рядом с Кантадой в минуту трагического триумфа.
Бросивший наёмник мгновенно убит, обезглавлен и скинут со стены вниз на головы отступающих.
Кантаду тут же бережно опустили на землю взволнованные товарищи. Среди них нет лекаря. Полководец выронил меч, захрипел. Склонил гордый шлем победителя с остриём легата под ноги обступивших легионеров.
- Не сдавайте ворота! Если не выкарабкаюсь, дальше без меня! Значит, я там нужнее… - выдавил из себя Кантада, корчась от боли. Легат выгнулся от сковавшей всё тело свинцовой тяжести. Сквозь тогу в том месте, куда угодил проклятый дротик, расползалось чёрное пятно на грубой материи. Скапливалась и просачивалась багровая густая дымящаяся кровь. Кто-то взялся рукой и поспешил извлечь торчавший дротик, но его остановили. Этого делать сразу нельзя. Кантаду переложили вновь на длинные древки, но уже в лежачем положении. Тога намокла не только от крови, но и от пота, потому плотно облегала бока, плечи, спину и грудь воина. Запах собственной крови давно одурманил Кантаду. Легат весь покрасневший лицом с широко раскрытым ртом задыхался разряженным пространством от собственного жара и окружающей духоты. Оптионы приказали толпе расступиться.
Остатки вражеского соединения топтались и пятились перед воротами. Могучая рука ближнего воина с чудовищной силой ударила мечом со всего плеча направо, где всё ещё оборонялись наёмники обречённого манипула, но выйти из ловушки уже не смогли.
Первая атака на главные ворота города успешно отбита, но какой ценой?
Тяжелораненый Кантада правая рука Гая Флориана судорожно вскинулся пару раз с носилок. Десятки рук торопливо возвратили в прежнее положение лежащего на спине полководца.