К ногам Кантады на истоптанный и пыльный пятачок упала обезображенная голова того самого наёмника, нанёсшего роковой удар дротиком. Скинуто на отступающих союзников Санкал по ту сторону ворот только обезглавленное тело. Волос на голове рыжий. Нос с горбинкой. Вылезшие из орбит зрачки в полуоткрытых прищуренных голубых глазах. Некрасиво скривлен на сторону рот. Хотелось крикнуть: « Перестань строить гримасы перед командующим легионом, безумец!» Но это была лишь голова, не имеющая ничего общего с телом убитого солдата. Голова Кантады закружилась. К горлу подступили тошнотворные кровяные сгустки выделений из пронзённого живота.
- Ради всех богов, - последнее просил Кантада и уже видел, как худой легионер с двухнедельной бородкой взмахнул жёсткой в гвоздях дубиной и опустил на переносицу обезображенного лица врага. На лице жертвы что-то хрустнуло. Потом вытекла оставшаяся кровь из обрубленных артерий и вен. Вытек белок и зрачки, освобождая оба провала вместо глазниц. Голова превратилась в кровавое месиво на глазах полководца. Но это зрелище не доставило полководцу никакой радости. Кантада различил лишь черноту ямы вытекшего левого глаза, пока сам не провалился в беспамятство. Это война. Враг умер и отмщён. Голова превращена в мясной блин, а Кантада впал в бессознательное состояние.
Если бы рядом с ним не присутствовала личная охрана, то и сам полководец оказался бы растоптан подошвами сандалий сотен своих людей бегущих на врага.
Враг отступил, но не бежал в беспорядке и массово. Тому служил сигнал отступления.
Перед стенами полегли тысячи наёмников Санкал. Штурм главных ворот захлебнулся. Войска Тагра отхлынули от стены и начали перегруппировку.
Это был только привкус настоящей победы, но не сама победа. Поле битвы внутри стен усеяно не менее трёмястами телами прорвавшихся через ров. Некоторые раненые с отрубленными частями тела ещё кричали и призывали богов, чтобы он пощадил стонущих, заваленных землёй на дне рва.
Несколько воинов заметили Кантаду. Он лежал на своеобразных носилках, так и не донесённый по назначению из-за его же собственных противоречивых приказаний в бреду. То он желал быть оставлен здесь, то ни в коем случае не хотел оставаться и вместе с легионерами должен идти в атаку. Воины из личной охраны слегка укрыли его плащами и подняли над землёй. Затем полководца унесли за бугры к разряженным катапультам.
Усиленная атака вновь вернула первоначальные позиции. Враг организованно отступил за ворота и удалился от стен на приличное расстояние, утаскивая раненных. Но не успели командующие защитников нарадоваться кратковременной победой и восхвалить, как следует старания и безграничную смелость своего легата Кантаду, как воздух разрезали рожки разведчиков и наблюдателей, возвещая о начале нового штурма и приближении большого количества врага.
- Приготовиться катапультам! - кричал первый помощник легата Пётр, встав на его место.
- Как быть с пехотой? – спросил один из оптионов.
- Построить когорты левого крыла! Пусть ждут моего приказа. Правое крыло на передышку. Посчитать потери. Раненных на сборочный пункт к таверне «Калдана», -кричал лысый мужчина с чёрной бородой , почувствовав в назревающей обстановке свою безграничную власть и попытался, как можно скорее, освоиться и привыкнуть. На груди нового полководца висел большой медный медальон, напоминающий щит с выбитыми буквами имени легиона “Отважного”. Знак власти второго человека в легионе.
- Но-о-о! -начал оптион. - Гордый легат Кантада говорил перед боем, что левое крыло, это резерв. И только под конец следует...
- Заткнись, Куррат! Теперь я твой легат! Кантада погиб смертью храбрых!- перебил первый помощник Пётр. - Я не намерен тратить время на пустые объяснения своих приказов подчиненным!
Растерянный оптион Куррат исчез.
В воротах показались свирепые враги. Глыбы и камни сдвинуты дружным усилием. Маршируя чётким шагом, заслоняясь щитами, направились в сторону разрытого и очищенного на половину от трупов перед ними рва, с намерением в скорости оставить позади все преграды.
Заскрипели механизмы натягиваемых до предела катапульт. Плюнули лёгкие баллисты. Большие камни обрушились на головы врагов один за другим. В строю образовывались заметные бреши и дыры. Однако каждый десяток воинов врага снабжён лестницей и вспомогательными средствами. За ними теперь невозможно усмотреть, так стремительны и беспорядочны атаки с разных направлений многочисленными группками.