Тропа вела на широкую автомобильную дорогу, примыкающую к парку Победы с реденькими и хрупкими относительно недавно посаженными берёзками.
Погода как-будто вернулась к теплу. Эти необычайные перемены в течение одного часа не укладывались в голове. Что-то творилось с ним непонятное!
Самоваров никак не мог прийти в себя после неожиданных бесед, чтобы собраться с мыслями. Что всё это было? Что всё это с ним значит?
Бронзовый высокий монолитный памятник. Как древняя статуя какого-то неведомого божества, на которое он смотрит сейчас с великим изумлением и не узнаёт. Хотя все десять лет, что он проучился в школе, он день за днём ходил мимо этого постамента неизвестным героям и, казалось бы, мог изучить досконально каждую его трещинку, ямку, изъян.
Складывалось такое ощущение, что Егор здесь никогда не был, как и в этом месте, как и в этом городе. Именно сейчас он видел этот памятник впервые в жизни. Возможно, это какая-то другая реальность. Он что попал в другое измерение? Но как? Ведь всё время чувствовал, что-то недоброе! И вот, пожалуйста!
К счастью от памятника до родного подъезда оставалось совсем чуть-чуть. Через парк прямо. Рукой подать.
Пятью минутами позже Егор уже резво бежал перепрыгивая через ступеньку на четвёртый этаж. Приостановился лишь для того, чтобы достать из левого кармана брюк ключ от квартиры. Ключа в кармане почему-то не оказалось. Это ещё больше сбило Егора с толку. Как это так? Ключ всегда был в кармане. Сходя с подъезда школы, он специально его ощупывал. Ключ был там. Восстанавливая по дороге участившееся сердцебиение и налаживая кое-как сбитое дыхание, таким образом, спокойно поднялся два последних пролёта на четвёртый.
Перешагнув через последнюю ступеньку на свою площадку, Егор для верности похлопал руками по двум карманам ещё раз. На всякий пожарный! А вдруг! Мало ли что? Оба кармана были совершенно пусты.
Куда же ключ запропастился? Я его ни разу не доставал. Выронить не мог! Услышал бы!
Не успели еще все мысли и догадки относительно загадочных встреч осесть в голове, а затем улетучиться, Егор, как полоумный, остановился напротив дверей в собственную квартиру. Подниматься больше никуда не требовалось.
Это всё он! - подумал неожиданно Егор. Это старик! Старик украл ключ! Отвлекал разговором, чтобы незаметно украсть. Вот и обнимал за талию! А сам шарил по карманам! Вот паразит!
В окончательном замешательстве Егор некоторое время стоял на площадке у дверей и разводил в беспомощности руками. Никого в коридоре не было.
В голове полная каша. В мозговых извилинах юноши застревали обрывки всяких второстепенных мыслей, от которых теперь он никак не мог освободиться полностью. Всплыл сам собой вопрос старухи, заданный не по существу. Окрики ополченца ни к селу ни к городу у метеостанции. Странный вид старика. Начищенные до блеска пуговицы. Острый чекан. Чтобы всё это могло значить?
А вы верите, что они могут быть ещё живыми? Кто? Те, кто умер, что ли? Постойте! Постойте, молодой человек! Постойте! Вы совсем ничего не знаете!
Обрывки фраз крутятся, как на пластинке, в ломанном патефоне, не отпускают воображение ни на секунду, увлекая в опасную круговерть образов, снова и снова. Погружая в депрессию и мрак, как наркомана без дозы.
А что же всё-таки случилось с памятником? Его кто-то переделал? За то время пока я отсутствовал в школе. Зачем? Это не реально! Вместо привычного профиля неизвестного солдата в каске, на постаменте он явно разглядел черты страшно знакомого лица. Какого-то несуществующего персонажа из древнегреческих сказок. Ба! Да это же был фас самой медузы Горгоны! Змеи вместо волос, как будто бы приходили в движение, каждый раз как только он поднимал глаза на эту Горгону. А ведь всё могло закончиться гораздо плачевнее! Егор мог окаменеть навеки от одного взгляда на неё, если верить легендам. От этой догадки, как будто прозвучал выстрел над самым его ухом. В какой же страшной опасности он тогда находился!
Волосы на голове зашевелились. Руки задрожали. Коленки также. Егору сразу стало не по себе. Внутри внизу живота что-то попыталось, толкнувшись, вырваться наружу, сопровождаемое странным ужасным бульканьем и глубоким урчащим звуком, как вой волка или младенец в утробе у роженицы. Началось с рвотных позывов.