Ну точно – чокнутая. А ещё врач!
После разговора в тренажёрке что-то неуловимо изменилось. Мы с Элис начали здороваться и даже перекидываться короткими фразами (строго по делу).
Она держит слово: не донимает меня без повода, не шумит и не раскидывает вещи по кораблю. В целом – терпимо.
– Как же я рада тебя видеть! – из столовой доносятся голоса: весёлый – Элис и хриплый мужской, прерываемый помехами.
Осторожно заглядываю: она пьет кофе и разговаривает с каким-то мужиком по видеосвязи.
Решаю отложить обед и не мешать приватной беседе, но слишком поздно – меня уже заметили.
– Колин, привет! – Элис машет мне. – Пап, это Колин, мой пилот. То есть… просто пилот. Старший пилот!
Пока она путается в показаниях, я здороваюсь с ребящей голограммой и иду готовить свою порцию.
Я не любитель слушать чужую болтовню, но Элис с отцом говорят в основном о медицине и совершенно не тяготятся моим присутствием. Как, впрочем, и я: ненавижу есть в тишине, всегда включаю какие-нибудь фоновые звуки или музыку. Так что разговор, в котором я всё равно ни черта не понимаю, тоже сойдёт.
На прощанье, видимо совсем забыв обо мне, Элис изображает ахтуанского суслика, чем доводит отца до гомерического хохота. А я, от неожиданности поперхнувшись томатным супом, откашливаюсь. Действительно забавно у неё получается.
Простившись с отцом, Элис поворачивается ко мне.
– У нас с папой традиция – изображать всяких животных, – оправдывается она, заливаясь краской, отчего веснушки у неё на носу выделяются сильнее.
И мне вдруг становится не по себе. Ужасно противное чувство – я такое испытал как-то раз в детстве, когда ворвался в комнату старшей сестры и застал её в постели с бойфрендом. Они были абсолютно голые. Потом ещё целую неделю мои щёки горели огнём, а мама думала, что у меня марсианская лихорадка.
С тех пор прошло много лет, и теперь мало что способно смутить меня. Но спутать это ощущение ни с каким другим невозможно: мне дико стыдно. Элис вовсе не надоеда и не липучка – она дружелюбная и весёлая. И ещё непонятно, кто из нас с кем заперт на этом корабле посреди бесконечности…
«Колин!» – за разбитым стеклом шлема Гай заходится в душераздирающем крике. На его голубоватой коже появляются тонкие чёрные линии, словно трещины на высохшей земле. Темнота затягивает Гая, а я не могу пошевелиться, не в силах ему помочь. Горло схватывает спазмами в тщетных попытках выпустить ужас, раздирающий меня изнутри, но я не могу даже закричать.
Просыпаюсь в липком поту: кошмары вернулись. Стоит только допустить мысль, что всё закончилось, как они тут же возвращаются. Всегда возвращаются. В этих снах мой напарник погибает снова и снова, но каждый раз – по-разному.
Чёрт бы побрал космос!
Сползаю с постели, сдергиваю пропитанные потом простыни и иду в душ.
Вода обжигает кожу, но не согревает: я покрываюсь мурашками и дрожу под струями кипятка.
– Колин? – я вздрагиваю и врезаюсь в стенку крошечной душевой. Из клубов пара появляется Элис и пялится на меня так, будто это я к ней ворвался.
– Ты что здесь делаешь? – я хватаю полотенце и обматываю им бёдра.
– Прости, – опомнившись, она вылетает из душевой.
Пока я натягиваю штаны, Элис стоит, отвернувшись. Ну прямо святая добродетель!
– Меня разбудил странный шум в коридоре… – Она так и стоит ко мне спиной, в центре тесной каюты, обхватив себя руками. В простой футболке и шортах, с растрёпанными волосами, она выглядит ещё более юной и хрупкой, чем обычно.
Я сжимаю кулаки, но вовсе не от гнева, а только чтобы удержать себя на месте – так хочется прикоснуться к ней. Прижаться всем телом, обхватив ладонью шею и…
Череду ярких картинок, вспыхивающих перед моими глазами, прерывает вой.
– Что это?! – Элис резко оборачивается.
– Тревога! Запрись в каюте! – Не задумываясь, я выпихиваю её из каюты и подталкиваю в нужном направлении, а сам несусь к кабине под саундтрек сошедших с ума систем корабля.
Коридоры окрашены красным цветом аварийных ламп, температура воздуха явно выше нормы. Что бы там ни случилось, но дело явно плохо.
В ужасе застыв, я смотрю на изображения с камер.
По всему полу третьего грузового отсека валяются остатки упаковочных контейнеров, а между ними извиваются огромные личинки. Множество огромных личинок. Хуже того – твари грызут обшивку корабля и уже успели повредить систему кондиционирования. Вот почему так жарко. И скоро в жилом модуле будет реально адское пекло!