Ах да, заводы по зачарованию. Славные поделки. Но не идеальные. Люди уже готовили к реализации новый проект, учитывающий все их ошибки, и предлагавший к реализации несколько смелых идей. Ожидалось что новый комплекс, выглядящий как сдвоенная башня, сможет утроить их нынешнее производство. И даже станет более универсальным — люди придумали как на лету менять типы схем нанесения символов. А значит у него снова будет море работы.
Но не это важно. Война, к сожалению, внесла существенные коррективы в их общие планы, вот почему Аль’Закен сегодня не просто медитировал. Он творил сегодня страшное чародейство!
Существа, коих люди называли искажёнными, оказались отчасти магическими созданиями. Они не обладали магией в чистом её проявлении, как живые сущности на родине герцога или на этой странной земле, однако их тела так или иначе были напитаны сырой силой, тесно связанной с обычно праной — сутью всего живого в организме. Прана есть во всём что живёт: бактерий, растений, животных и насекомых. Есть она и у этих ненормальных чудовищ… вместе с маной. И если мана в теле кнотов и магических существ контролируется посредством особых органов в теле, то внутри искажённых она словно особая примесь, словно постоянный фон, никак не взаимодействующий напрямую с телом, однако ускоряющий и усиливающий все процессы в нём. Для них она катализатор!
Однако такое повсеместное и бесконтрольное распространение маны в теле давала опытному в манипуляциях силой чародею возможность этим воспользоваться. Например, заставить резонировать прану и сырую ману, вызывая тем самым мощный выход наружу обеих энергий! Фееричный веер брызг из костей, крови и мяса будет гарантирован. Такого не выдержит ни одно тело живого существа! И если кнотов с детства учат контролировать свою магию, держа её в узде внутри особых органов, то эти самые искажённые, не обладавшие таким самоконтролем, перед лицом опытного мага были словно беззащитные младенцы.
К слову, в людях нет этой энергии, даже в тех, кого называют мастерами духа — их сила совсем другая.
Хищно улыбнувшись, Аль’Закен нажал на коммутаторе сетевую команду об приостановке фабрики (для него уже сделали адаптированную, но усечённую версию на письменности его родины), что находилась под ним, и дождавшись, когда концентраторы начнут буквально потрескивать от давления притянутой и не находившей выходов энергии, вытянул в ясное фиолетовое небо свои руки.
Запев какой-то мотив, что помогал ему настроиться на нужный ритм работы, чародей втянул в себя мощные потоки силы от концентраторов, используя открытие контуров аварийного сброса магии, добавил своей, и, сформировав проклятье резонанса маны, выбросил гигантскую её волну высоко вверх!
Невидимая глазу волна проклятья унеслась вверх на скорости света, спустя всего пять секунд достигнув первых искажённых. Ещё пять минуту так просидел старый герцог, прогоняя сквозь себя запредельный поток магии, покуда каналы не начали стонать от натуги. И это его-то каналы, после прошедшей эволюции! После чего прервал чары, включил фабрику назад, и упал спиной на чёрную гладь крыши.
Высоко в небе даже сейчас можно было заметить несколько кровавых точек от разорванных на части существ Стаи. Он не знал, как далеко в пустоте разлетится его чародейство — да и никто не знал. Но надеяться хотелось на лучшее!
Неожиданно старого чародея привлекло местное солнце… Что-то там происходило. Что-то, чего Аль’Закен не мог объяснить… Словно там проснулся после спячки старый болотный гирамон, желая утолить поскорее свой голод! Отчего под взглядом небесного светила стало даже ему неуютно.
— Охо-х… жизнь моя тяжкая… — с трудом перевернувшись на живот, мужчина встал на ноги, и поковылял ко входу на фабрику. Лучше уж он переждёт этот странный момент под крышей, внутри удобных личных апартаментов.
Я был просто в БЕШЕНСТВЕ! Эта гадливая тварь, этот трёхголовый глист-переросток, способный купаться в плазме словно в горячих источниках, придя в сознание раньше меня фактически вытолкнул мою сущность наружу, уйдя на задний план! Из-за чего я едва буквально не испарился, оказавшись в глубинах звезды. Тело ведь моё вполне обычное, и без защиты воли ничем от человеческого по прочности не отличается. И лишь чудом мой разум умудрился инстинктивно защититься, действуя словно во сне, хотя даже так я осознал себя уже обугленной головёшкой без конечностей и кожи.