– Что случилось, Джулиан?
Я немедленно инструктирую её.
– Она улетает обратно в Лос-Анджелес в течение следующего часа или около того и, скорее всего, выберет Virgin. Пожалуйста, обнови её билет.
– Есть что-нибудь ещё, что мне нужно знать? – спрашивает Сесилия.
– Да. Она бросила меня ради своего бывшего жениха, – выплёвываю я.
Сесилия Армстронг, моя помощница на протяжении пяти лет, никогда не стесняется высказывать своё мнение.
– Тогда какого хрена ты всё ещё дома? Почему ты не летишь тем же рейсом, что и она, и не умоляешь её остаться с тобой?
Я потираю висок.
– Потому что я уже умолял. – Я опустился на колени и заплакал, как ребёнок. – Я умолял, но она не верит, что я готов взять на себя обязательства. – Я был дураком, что не был с ней до конца честен. – Мои прошлые поступки вернулись, чтобы преследовать меня. И хотя я порвал со всеми этими женщинами, она всё равно мне не верит. – С чего бы ей? – Одна из них, в частности, действительно преследовала её, отправив фотографию.
– Какую фотографию? Ты не одобрил ни одной фотографии.
– Это фотография Ширы и меня. – Меня тошнит от одного только произнесения её имени.
– Чёрт бы побрал эту сумасшедшую суку. Я же говорила тебе, что она была сумасшедшей.
– Прошу прощения?
– Я предупреждала тебя. Я же говорила тебе, что Шира помешана на «Роковом влечении». Разве я этого не делала? – южный акцент Сесилии теперь стал резким, с примесью беспокойства.
– Мне не нужна лекция. Она всё ещё присылает мне сообщения, хотя я уже несколько месяцев ей не отвечаю. Мне придётся подать на запретительный судебный ордер. И Сесилия, я ещё не сдался. Я подожду ещё несколько дней, пока она придёт в себя. Мне нужно, чтобы она поняла, что мы созданы друг для друга. – Я, наконец, выскальзываю из своей кровати, той самой кровати, где мы с Линой завершили нашу любовь. Образ её распростёртой, ожидающей, когда я её поглощу, поражает меня. Знание того, что я единственный человек, который когда-либо пробовал её, должно заставить меня чувствовать себя победителем. Но поражение пожирает меня.
Всё, что я когда-либо хотел завоевать – это сердце Лины Джеймс.
Изо всех сил я пробираюсь на огибающую террасу. Перед моими глазами мелькает образ того, как она наслаждается своим любимым кексом. И звук её смеха, похожего на смех Бетти, огорчает меня. Я всё ещё чувствую её тепло, когда мы танцевали всю ночь напролёт под «Чудесный вечер». Здесь её место, здесь, со мной.
Сесилия прерывает мои мысли, когда напоминает мне, что завтра я должен лететь в Лондон.
– Адвокат Романа Джеймса оставил ещё одно сообщение.
Проходит несколько минут, пока я беру себя в руки. Ещё несколько часов назад я жил в состоянии полного блаженства. Подняв трубку, я звоню единственному мужчине, который был мне отцом.
– Джулиан, доброе утро. – Голос отца всё ещё слаб из-за остановки сердца. К счастью, он избежал инсульта.
– Как ты себя чувствуешь? – из-за боли в сердце мой собственный голос слабеет.
– Я в порядке. Мои дела в порядке, и я могу уехать завтра. Джулиан, что тебя беспокоит? – спрашивает он.
Требуется несколько секунд, чтобы признаться.
– Лина ушла от меня. Она уехала несколько часов назад в Лос-Анджелес.
Отец молчит, когда я признаюсь:
– Она не верит, что я могу посвятить себя ей. Она думает, что из-за того, что я бросил её несколько месяцев назад…
– Мы должны были сказать ей, Джулиан, – говорит он с сожалением.
– Это разобьёт ей сердце, – невозмутимо отвечаю я.
Проходит несколько долгих секунд.
– Джулиан, – торжественно говорит отец, – она имеет право знать.
Я закрываю глаза, и если это означает потерять единственную женщину, которую я когда-либо любил, то я буду хранить тайну близко к сердцу.
– Она никогда не сможет узнать.
– Джулиан, – говорит он строго. – Она должна знать причину, по которой ты её бросил.
– Она знает о смерти мамы. Она всё это знает, – предлагаю я.
– Нет, – перебивает он. – Она должна знать, почему ты бросил её после её дня рождения.
– Отец, она никогда не должна узнать. Пожалуйста, прошу, пойми, что это разобьёт ей сердце. Она никогда не оправится от этого. Я скорее потеряю её, чем позволю ей узнать.
– Как ты можешь двигаться дальше?
– Я не могу. Мне нужно найти способ вернуть её, но она никогда не узнает, – говорю я как ни в чём не бывало.
– Роман имеет право на надлежащее погребение в присутствии своей дочери.