Жизнь среди гёзов отучила меня от изысканных манер, поэтому я промямлил, что-то в ответ, но от трапезы не отказался, тем более что от соседних костров тянуло божественным запахом жареного мяса, а в руках у некоторых свирров появились бурдюки, в которых обычно держали вино! В течение последнего месяца мой рацион составляли моллюски и орехи, на которые я уже смотреть не мог без содрогания.
Мои ожидания оправдались, и этот ужин на лоне природы показался мне королевским пиром! К тому же в душу запало обращение — «дон Дульери»! Собственно так меня начал называть мальчишка Мигель, когда очнулся от беспамятства, но теперь эти слова прозвучали, как-то по-другому! Короче, новая компания нравилась мне всё больше и больше. Пока я уплетал баранью ногу, они продолжили, прерванный моим появлением, разговор.
— Ваша матушка была чрезвычайно удручена тем, что вы сбежали из дома, дон Мигель! — Говорила предводительница всей компании. — Она немедленно отправила нас вдогонку, но всё, что мы увидели это несколько потрёпанных судов, преследуемых эскадрой гёзов. Среди выживших вас не было, и мы готовы были предположить самое худшее…
— Ага! Уже подумали было, что вы потонули или попали в плен, но тут Магдалена вспомнила, что с вами был Огонёк… Ой!
Последний монолог произнёс Ганс, просунувший свою красную физиономию в круг света. Та, которую он назвал Магдаленой, что было силы, шлёпнула его по глуповатой роже, и он снова скрылся в темноте.
— Когда вы появились, я думал, что мама тоже здесь! — Сказал дон Мигель.
— Она не смогла отправиться с нами, так-как должна была сопровождать вашего отца и братьев, которых пригласил маркиз Санта-Круз.
— Дон Альваро? Знаменитый адмирал? А зачем он пригласил их?
— Маркиз смог убедить нашего мудрого короля в необходимости построить громадный флот для нападения на Англию. Эту огромную эскадру уже прозвали «Непобедимой армадой» и говорят, что её величина превосходит любой флот, какой только был в истории! Этот флот должен перевезти на британские острова армию герцога Пармского, которая сразу же пойдёт на Лондон. Англия обречена!
— Каррамба! Ну почему я не с ними?! Когда вернёмся, сразу отправлюсь вдогонку…
— С незалеченной рукой? Так вы только усугубите гнев своих родителей и будете с позором отправлены обратно. Разумнее будет подождать, ведь армада выходит в поход не завтра!
— Но если я не успею, то им достанется всё самое интересное!..
— А если ваша рука вообще больше не станет двигаться?
— Я могу сражаться одной рукой!
— Можете, но, чтобы стать мастером боя при одной руке, нужны годы тренировок. Сегодня я могла вас одолеть именно потому, что вы сейчас однорукий. Скажем проще, мне поручено ваше обучение, и я не выпущу вас на поле боя, пока не буду убеждена, что вы готовы к настоящему сражению!
Дон Мигель грустно повесил голову и принялся теребить пальцы своей левой руки, которые упорно не подавали признаков жизни.
— А клан свирров участвует в походе? — Спросил он, после некоторого размышления.
— Только мужчины. Женщин на корабли не допускают.
— Тогда я соберу свою команду из пираний, и мы нападём на англичан с другой стороны!
На мгновение глаза Магдалены сверкнули неким внутренним восторгом, но она тут же погасила этот взгляд и ответила тоном, не допускающим возражений:
— Вы же знаете, что это запрещено! Девушки обученные, как пираньи имеют право принять участие в войне только в исключительных случаях! Они-то с вами пойдут куда угодно, ясное дело — кровь горячая, но их не пустят старшие, которые ещё не забыли правила. К тому же, ваш отец забрал все корабли семьи Самбульо, осталась только «Анхелика», но она такая старая, что не выдержит сколь-нибудь длительного плавания!
Мне надоело слушать их препирательства, и я пошёл на боковую. Не знаю, что на меня так подействовало, события ли прошедшего дня или выпитое вино, но лишь только я коснулся головой вороха листьев, служившего мне спальным ложем, как тотчас провалился в глубокий сон без сновидений.
Проснулся я от сильной головной боли и поначалу решил, что ночь ещё не кончилась, но поморгав глазами, понял — на них повязка от которой ничего не видно вокруг. Кроме того, во рту у меня торчало, что-то несъедобное, имеющее премерзкий вкус старой тряпки. Это явно был кляп, а попытка вытащить его привела к третьему открытию — я оказался накрепко связан по рукам и ногам!
Однако это было ещё не всё. Вечером я улёгся на мягкие листья, а теперь лежал на чём-то твёрдом, впивающимся мне в бока выступами и неровностями, и эта поверхность всё время покачивалась. Плеск волн, раздававшийся вокруг, сказал мне, что лежу я на дне лодки, которая плывёт в открытом море.