Улыбка на гладком лице не исчезла. Рука черкала что-то на листке бумаги – не всерьёз, а словно от нечего делать.
– И нравится тебе всё это? – спросила Люция Куртовна.
Денис пожал плечами.
– А кому нравится? Обязан, и всё.
Душкова вздохнула и покачала головой.
– Понятно… Ты ешь конфеты-то, ешь. И чай пей, не стесняйся. Я тебе ещё налью.
– Спасибо.
– А папа с вами не живёт?
– Не. Чего он с нами забыл? У него молодая богатая тёлка. Хотя, бают, она от него тоже ушла. Он в кайфе. А с нами ему неинтересно.
– Почему ты так думаешь? – ухватилась Люция Куртовна. – Ты ж его родной сын.
Денис помолчал. Отец ушёл три года назад; со скрипом, утаивая, как мог, доход, выплачивал небольшие алименты, даже в особых случаях – когда сын болел, или срочно требовалось что по учёбе или в хоккейной секции, давал немного сверху. Он вообще предпочитал не общаться ни с бывшей женой, ни с сыном. В праздники не звонил, а день рождения сына вспоминал лишь после звонка Зинаиды.
– Он нас не любит, – наконец ответил Денис.
Люция Куртовна всплеснула руками.
– Как ты можешь так говорить? Он твой отец!
– Ну, и что? – сумрачно буркнул Лабутин. – Родителям детей любить не обязательно.
– Откуда ты это взял?
– Оттуда. Из жизни.
– Любил бы – не ушёл бы? – догадалась Душкова.
– Типа того.
– … Ты пей чай-то, пей. Давай подолью.
Она встала, подлила в Денискину чашку кипятка, убрав старый пакетик, макнув новый.
– Ну, а мама тебя любит, как ты думаешь, Денис? – осторожно спросила она.
– Ей особо некогда слюни размазывать, – махнул рукой Денис.
– Вот как…
Ручка заскользила по бумаге.
– А чем твоя мама занимается после работы?
– Ну, чем…
Как наяву, Денис увидел маму, едва передвигавшую ноги и отлёживающуюся перед тем, как идти готовить ужин.
– Отдыхай, – сказал он. – Чего ей ещё делать? Ужин приготовит, поедим… и всё.
– Вкусно готовит?
Денис вздёрнул брови.
– Да так… не сказала бы, что шибко вкусно… Не как в ресторане, понятно.
– А уроки она у тебя проверяет?
– Да нет…
– Ну, а вот если что-то сложное попалось, она тебе помогает решить?
Денис усмехнулся. Сейчас такие информативные предметы, что никакой взрослый уже не сможет помочь ребёнку в приготовлении уроков. Он в состоянии только спросить, выучены они или нет, и заставить сесть за учебники.
– Нет, не помогает, – твёрдо ответил Лабутин.
– Понятно… А увлечения у тебя какие-нибудь есть?
– Чего?
– Хобби.
– А… Ну… в компьютерные игры там… вообще улёт… – спотыкаясь, назвал Денис.
– Получается?
– Ну… получается. Вообще клёво.
– А чем тебе нравится?
Денис ненадолго задумался.
– Героям себя чувствуешь. Сильным. Ловчее всех. И всех мочить надо. Чем больше замочишь, тем баще. Все уровни пройдёшь – герой. Истинный геймер.
– А ты был истинным геймером? – полюбопытствовала Люция Куртовна.
– Ну.
– Мм? Значит, ты себя радуешь всё-таки? – улыбнулась Душкова.
Денис прислушался к своим ощущениям.
– А чё? Пожалуй, радую, – спокойно согласился он. – Это кайф. Кайфовее только «дурь». Но от «дури» реакция тупеет. Не по мне.
– А кушаешь вдоволь? Вовремя?
– Ну… бывает, и вдоволь. Бывает, и вовремя, – неохотно ответил Денис, для которого еда была делом совершенно неважным в этой жизни.
Душкова что-то отметила на листочке.
– Так-так… – пробормотала она. – Очень интересно… А мама твоя как относится к твоему хобби?
– Ругает, – лаконично ответил Денис.
А как она могла относиться, если игра затмевала сыну всё? Если он уже украл все деньги, что она заработала, для того, чтобы просадить их в Интернет-салоне? Конечно, плохо относится. И комп отключала, и беседы проводила, и деньги не давала, и наказывала. Не говоря о том, что не позволяла ему покупать новые игры, и приходилось вертеться, чтобы достать новинку. Однажды из-за игры Дениса даже поставили на счётчик, и он едва выпутался, отдав один из материных золотых украшений, которое она давно не носила. Кстати, когда она и это обнаружит…
Денис мгновенно покрылся холодом. Люция Куртовна остро посмотрела на него:
– Ты маму боишься, Денис.
Мальчик поёжился.
– Её не забоишься! – вырвалось у него.
Как заревёт, запричитает, поучать начнёт… Хоть подушкой уши затыкай.
– Она тебя бьёт?
– Бьёт.
А то нет! Как шлёпнет по заду, зазвенишь, как колокол! Правда, бывает это редко – когда сын совсем мать из терпения выведет. Маленького в угол ставила. А кого не ставят? Посопишь, уткнувшись носом в обои, сопли поразмазываешь – и прощён. Подумаешь, наказание…