— В каком агентстве ты работаешь? — Леша затянулась нервно и глубоко.
— Трудно сказать, где я сейчас вообще работаю. Вчера еще болталась в публичном доме, а месяц назад…
— Ты зачем в морге? — Леша нервничала.
— Опознавала. — Ева никак не могла нащупать нужный тон.
— Его? — Леша кивнула на дверь.
— Да. — Ева решила сыграть ва-банк.
— Опознала? — Леша замерла. С длинной сигареты упал пепел.
— Я была без полиции, с частным лицом.
— Так опознала или нет? — Это уже была почти истерика.
— Да. — Ева наконец отвела глаза.
— Ну и дура! — Леша швырнула сигарету в струйку забытой воды. — Черт! Если не везет, так уж надолго! — Она наклонилась, поправляя чулок.
— Подожди! — Ева поняла, что Леша сейчас уйдет, терять больше было нечего. — Я не модель, я из милиции, и это я его убила.
Леша так и застыла, нагнувшись. Медленным движением подняла голову и уставилась на Еву, открыв рот. Тяжелой завесой раздвинулись у лица волосы.
— Врешь! — вдруг по-детски восхищенно прошептала она, и Ева облегченно вздохнула.
— Сейчас нет времени, давай срочно встретимся. Почему тебя привезли?
— Я его девочка была уже год, нет, ты это серьезно?
— Потом! Говори, где и когда.
— Подожди, я опупела совсем, подожди… Если это ты, значит, ты… Ты знаешь, что он крашеный брюнет! Ты его куда пристрелила? — Леша, честно вытаращив глаза, ткнула себя в лоб.
— Ладно, перестань, никакой он не брюнет. — Ева почувствовала страшную усталость. — Я его придушила, а сначала вырубила.
— А ведь и правда! — обрадовалась Леша. — Слушай, меня пасут, но вечером я найду время, умереть мне на месте! На центральной площади есть отель и ресторан, помпезный такой, швейцары в ливреях. Я буду стоять там, у входа, ровно в восемь. Черная «тойота». Только подъезжай на своей тачке, моя уж точно вся увешана подслушками. Слушай, а я подумала, что ты модель, ну клево, я тебе скажу!
— Клево, — прошептала Ева, наклонившись над раковиной. Стукнула дверь. Леша убежала.
Адвокат в присутствии Далилы терял дар речи и впадал в оцепенение. Он почувствовал странную власть над собой этой женщины, еще когда увидел ее в окне. Сейчас она стояла перед ним у выхода из морга, нервно стиснув руки, чуть не пританцовывая от переполнявшей ее энергии. Горбун нудно и плаксиво перечислял необходимые на похороны затраты, к моргу то и дело подъезжали автомобили, их толкали спешившие родственники и медперсонал. Из красной спортивной машины с легкой дремой в глазах смотрел на оцепеневшего адвоката «мужчина в расцвете сил», как определил отстрельщика Дэвид Капа вчера на пляже. Капа поймал этот взгляд, попробовал даже вспомнить, почему ему стало не по себе, но серые глаза Далилы смотрели на него не отрываясь, она расцепила пальцы и потрогала рукав пальто адвоката. Адвокат уставился на это место на рукаве.
— Это правда, что Казимир приходил к вам и просил найти Еву? Это вы ее нашли? Можно, я вас поцелую? Это я прицепила крюк к сундуку, у него сломался замок, но он был пустой, когда мы его подняли, вы понимаете, пустой! Господи, как же это здорово, вы понимаете! Мы куда поедем? К вам? Она там? Я так обалдела, когда ее увидела, даже не поверила сразу, на меня столбняк нашел! Можно с ней поговорить? Она еще в морге?
— Я найду вас, — наконец выдавил из себя адвокат, — я сегодня же… — Он покачнулся и очень испугался упасть перед нею. — Простите, сегодня вечером обязательно. Я специально попросил вас сюда приехать, чтобы вы ее увидели и не переживали. А теперь уезжайте, у вас много дел.
— Ева видела Казимира, она знает, что он умер. — Далила не могла остановиться. — Пусть она будет на похоронах, вы ей скажете, ладно? Это так ужасно, он сел, понимаете, на канат!..
Горбун вдруг почувствовал странное напряжение адвоката, замолчал и потащил Далилу от морга.
— Подожди, оставь! Как вас зовут? Меня зовут Далила, идиотское имя, правда? Не уходите, нам нужно поговорить, мне кажется, что мы уже встречались, вдруг мы опять потеряемся?!
— Дэвид Капа, адвокат. — Капа приподнял шляпу и поклонился, закрыв глаза. Ему сразу стало легче, словно слова, которые составляли его имя, вернули ощущение реальности.
Ева вышла через несколько минут. Адвокат ждал ее в машине. Ева села на брошенные рядом с ним меха.
— Отстрельщик нас ведет, — сообщила она.
— Что это такое — «отстрельщик»?
— Ну этот, который меня на пляже донес на руках до машины, мне секретарь Феди Самосвала говорил, что он нанял для Феди специального охранника. Это он следит, сердечный.
— Ничего не понимаю. — Адвокат почувствовал опасность и занервничал. — Ты хочешь сказать, что этот мужчина в расцвете сил?.. Ну конечно! — Он ударил себя в сердцах по коленке. — Вот где я его видел! Получается, что он должен был охранять этого.
— Да, этого самого. Не повезло бедняге.
— Подожди, давай все сначала! — Адвокат уже приказывал.
— Будем по очереди. Вопрос — вопрос. Я тебе сказала про охранника, теперь твоя очередь. Кто эта женщина?
Адвокат так удивленно посмотрел на Еву, что она заподозрила у него скоротечный склероз.
— Ну как же… — Он провел длинными сухими пальцами по лбу. — Разве это не… Это же твоя знакомая из России.
— Как интересно. У меня профессиональная память, нет у меня таких знакомых, и я тебе скажу, что это отверстие входное очень настораживает. Стреляли с близкого расстояния, так? А ведь пуля не вышла! Да что такое, в конце концов?!
Адвокат продолжал смотреть на Еву с неподдельным изумлением, пока она не заговорила про входное отверстие пули Тут только он понял, что она говорит не о Далиле, а о женщине в морге. Было очень странно, что кто-то вообще может думать и говорить о ком-то еще. Адвокат очнулся и обнаружил себя болтающим громко и глупо в машине о делах, чего никогда себе не позволял раньше. Он внимательно посмотрел на Еву, потом увидел в маленьком зеркальце глаза шофера, огорчился и вдруг мгновенно постарел и обмяк.
— Домой! — приказал он бесцветным голосом.
В красной спортивной машине отстрельщик выслушал внимательно этот разговор, убрал антенну в похожем на мобильный телефон приборе, удивленно пожал плечами и поехал за «кадиллаком».
Невозмутимый китаец подал чай. Ева завороженно смотрела на огонь в камине. Адвокат сидел в кресле в теплом халате, с компрессом на голове. Китаец сделал чай в продолговатых высоких чашках с крошечными крышечками. Открыл одну из них, понюхал тонкий прозрачныи парок, взял изящные щипчики для сахара и вопросительно посмотрел на Еву Она оторвала взгляд от огня и расслабленно наблюдала его приготовления.
— Э? — Китаец чуть наклонил голову и показал щипчиками на сахарницу.
— А! — очнулась Ева. — Десять кусочков, пожалуйста.
Китаец потянулся к сахарнице, застыл и вопросительно посмотрел на адвоката. Адвокат полулежал в кресле, закрыв глаза. Тогда китаец смущенно улыбнулся и опять посмотрел на Еву.
— Да, да! — Она покивала головой. Китаец бросал кусочки сахара, пока чай не вылился через край.
— Десять! — удовлетворенно досчитала Ева. — Ну, Гордый Олень, колись немедленно! — Она встала с мягкого пуфика, взяла чашку без сахара. — Это же шутка была.
Китаец бесстрастно смотрел перед собой.
— В чем дело? — спросил адвокат слабым голосом.
— Твой слуга все понимает по-русски, так что, когда ты при нем вел секретные переговоры с клиентами, он все слышал и понимал!
Адвокат снял компресс с головы, вздохнул и внимательно посмотрел сначала на Еву, потом на слугу.
— Не думаю, — подвел он итог осмотра. Ева подкатила к нему столик с чаем.
— Странный ты адвокат, скажу я тебе. Я же только что доказала это экспериментально!
Адвокат махнул на нее рукой и поморщился. Взял чашку со стола, вытянул губы, понюхал парок и глотнул, закрыв глаза. Он подержал чай во рту, судорожно глотнул, закрыл рот рукой, поставил чашку.