– Что? – распахнул глаза Фирзякин.
– Галактика! В центре каждой галактики пульсирует черная дыра. А сколько всего галактик в нашей вселенной? Миллиарды! Миллиарды галактик. И все это произошло из крохотной точки пространства размером меньшей, чем атом, но массой большей, чем всё вещество всей вселенной. Ты понял, к чему я веду?
– Нет, – честно признался Гиндесбург.
Гриб приподнялся из чайного сиропа и по телу его пробежали едва видимые струйки электрических разрядов.
– Я хочу стать той самой точкой пространства, из которой родилась вся жизнь!
– Я не понимаю как? Как это возможно?
– Видишь ли. Как ни странно, но в нашей вселенной из миллиардов миров, из сотен миллионов вариантов лишь одна планета дала разумную жизнь. И как бы ни заблуждались ученые, как бы ни надеялись они найти еще кого-то разумного во вселенной, попытки их обречены. Никого, кроме нас, тут нет. И это не случайно! Ведь сознание – это самый высший и самый парадоксальный вид энергии.
Сознание настолько всеобъемлюще, что в нем может сконцентрироваться все, что только можно себе вообразить. Когда я подключу к себе сознания всех людей на планете, я стану центром всей энергии, самым мощным и массивным гравитационным объектом этой вселенной. Самой массивной черной дырой.
– И что же случится?
– Вселенная схлопнется в единую точку. В меня.
– Но зачем?
– Затем, чтобы я создал новую вселенную!
– Но.. но ведь вселенная уже существует. Зачем нужна новая?
– А разве эта вселенная хороша? Разве жизнь и люди в ней добры и справедливы?
– Не все, согласен, но нельзя же всех вот так убивать? – изумился Гиндесбург.
– Я никого не убиваю, – рассудительно ответил гриб, – это трансформация. Смотри. Те люди, что настолько втянули в себя свой свет и стали черны, как чёрные дыры космоса, чья гравитация настолько велика, что и свет не может вырваться из этого мрака, все те, кого ты называешь злом, могут опередить меня, и тогда родится другая вселенная, еще более черная и ужасная, чем эта. Ведь зло – это только понятие, категория разума. Никто не делает осознанного зла, просто в его субъективном понимании то, что он творит, является благом, ибо он настолько сконцентрирован в себе, что все общественные категории добра и света тесно связанны в нем с собственным эго. А эго требует одного – поглощения. Но таких людей много, и каждый из них все-таки слишком мал и слаб, чтобы вобрать в себя весь свет, всю энергию. Поэтому неудовлетворенное эго способно лишь причинять боль другим, пытаясь насытить себя. Я же сконцентрирую все в одной точке и создам из неё идеальный мир. Идеальную вселенную счастья.
– Все это как-то запутанно и сложно, – сказал изумленный Фирзякин. – Как можно сделать счастливыми людей, уничтожив их?
– Это не уничтожение, но трансформация. И потом... Ну, к примеру. Чего хотел ты от жизни? К чему ты стремился? Какова твоя цель?
– Ну, я не знаю, – опешил Фирзякин. – Жить достойно, семья, дети… Домик за городом, машина, пара квартир в центре города, и чтобы войны не было.
– Все это мелко и глупо. Ты потому еще и излучаешь свет, что гравитация твоя слаба. Свет должен быть в тебе. Внутри. Вот высшее состояние материи. Но я и не ждал, что ты поймешь меня сразу. Для простого человека это алогично. Ведь ты мыслишь категориями добра и зла, не осознавая, что категории эти есть одно и то же в своей сути. Это просто два демона, вымышленные тобой, две половинки сознания, ведущие бессмысленную войну ради лишь одной цели – заполнить пустоту событиями и смыслом.
– Возможно, это и так. Но мне все равно непонятно, как можно сделать счастливыми всех людей, поглотив их души насильственно?
– Только так и можно сделать их счастливыми, – ответил гриб, – у каждого человека своя правда. Те, что еще излучают свет – глупцы, а те, что этот свет научились поглощать – дилетанты, ибо не знают, что есть такое высшее счастье!
– И что же это?
– Высшее счастье это – непрерывность бесконечности эго в окружении миров непрерывности бесконечных эго, где каждый в свою очередь счастлив осознанием бесконечности непрерывности эго всего вокруг!
Глаза у Гиндесбурга округлились. Он молча вышел из ванной и медленно прошествовал в комнату. Жена его, погруженная грибом в летаргический сон, лежала неподвижной массой на кровати в углу. В темноте мерцал экран телевизора, и что-то вяло рассказывал диктор новостей. Но Фирзякин его не слышал. В голове его вертелись галактикой мысли, сталкиваясь и разбиваясь друг о друга, рождая новые, не похожие на предыдущие.
«Если все это правда, – думал он, – то ничто не значимо в этой жизни. Все мои, да что там мои, все цели человечества пусты. Они и так пусты, ведь известно, что мир не вечен, мы смертны, и дети наши смертны, и планета, и солнце, да что там солнце – сама галактика. Все поглотят черные дыры, или она остынет и, в конце концов, улетучится в небытие, как зола погасшего костра. Но ведь материя и энергия вечны? И огонь сгоревшего костра, по сути вещества, перешедшего в энергию, лишь трансформировался, раздал свои фотоны и тепло другим, то есть продолжил жить и не исчез. А может, так все и надо? И гриб прав? Сотни цивилизаций на этой земле занимались, в конечном счете, лишь тем, что уничтожали друг друга! А ради чего? Ради власти и превосходства своих идей и религий. Но что есть религия? И есть ли вообще Бог? Справедливый и мудрый? Нет, конечно, его нет! Ведь он должен быть справедлив и мудр априори. Но если это так, и предположим, что Бог все же есть, то выходит, что истина именно во зле. Лишь тираны и негодяи блаженствуют на этой планете. Лишь те, кто врет и манипулирует массами. Негодяи жируют, в то время как честные, порядочные люди влачат жалкое существование. Впрочем, какой чёрт! Ведь все одно, все сотрет время, и ничего не останется: ни зла, ни добра, ни песчинки от этого мира! Так есть ли смысл в добре или зле? Но, погодите-ка, что если он преступник? Лжец и мутант, выродившийся из плесени чая новый организм, заморочивший мне голову дурацкими мыслями? Что, если все, что он говорил – чушь? Бред и бессмыслица! И цель его – поработить нас, всех людей. Сделать своими куклами. Он и есть тот самый могущественный тиран всех времен? Что, если бог светел, и правы те, кто верит в высшую справедливость? Жизнь бесконечна и душа бессмертна. И человек… Но… ведь… Материя? Разум… Атомы… Всё состоит из микрочастиц, одних и тех же. Так? А они, частицы, в свою очередь, из чего? В одной песчинке более миллиарда атомов… Но и атом делим. Что там в нем? Кванты и кварки? А они? Зачем? Где… Но я? Я же сам не вечен. И зачем мне вечность? Быть в вечности Гиндесбургом Фирзякиным? На кой чёрт! Или быть во вселенной гриба вечно счастливым в своем эго. Зачем? Кому это нужно? Мне? А я – кто? Зачем я все это думаю, надо пойти и сжечь его, разбудить жену, и все станет, как прежде. Жена… Но жена! Вот ведь… Да, я сам же хотел её отравить! Эту жирную тварь! Дура. Пусть лучше спит. Нет, нет! Всё не то. Надо соглашаться. Гриб прав! Абсолютно прав. Я буду править вместе с ним. Мы сделаем всех счастливыми. Весь мир в моих руках. Какая, к черту, жена. Я могу выбрать любую с таким покровителем! Фотомодель длинноногую, ах, из той рекламы! В новой вселенной мы построим идеальное общество. Кластеры и буйки! Никто не заплывет выше дозволенного. Сделаю свои месяцы года. К чёрту, к примеру, зиму. У меня всегда будет лето. Июнабрь, Февруль, Декаугуст! Буду лежать на берегу океана, и что б светило два солнца, одно как это, а второе – хризантемовое и … Атомы что б все по порядку! Сказал: раз! И построились мне, как надо. А то, понимаешь, как хотят. Математику – к черту. Буду волшебником, и летать чтоб можно было, как захочу! А захочу – на другую планету в один миг, или буду великим ученым, открою суть мироздания. И тапки чтоб разбрасывать, где хочу, и носки! Можно будет пароходы на инфузориевой тяге, или, скажем, арбуз, а внутри – помидорчик и колбаска с хлебом! Вот. А террористов всех на каторгу сразу. Нечего мне тут воевать. И этого суку в пиджаке – прямо в тюрьму! А то сел в телевизоре «Я – царь, царь!» Мы таких царей в сибирские избы! Да мы горы свернем. Теслу оживлю, построит везде свои башни, чтоб не хапали нефть, говнососы! И вообще, посреди планеты построю себе пирамиду, как ступень в вечность!..»