Ты пришел и прочитал: «Вынеси, пожалуйста, мусор. Я не успела». Вынимая пакет, увидел много скомканных листочков, расправил и прочитал их все. Весь мой бред, пустые мечты и надежды.
Следующее утро встретило плеском воды в ванной и большим букетом тюльпанов на кухне.
- Ты дома?! - удивилась я.
- Я в отпуске, - осчастливил меня муж, заключая в объятия.
- Может, бросишь эту работу?
- Нет, мы сделаем по-другому...
Через девять месяцев нас было трое. Я не всегда могла сказать «завтрак на столе» и забыла, как выглядят узоры на ногтях и косметика, но муж не обижался. Веселый, щекастый карапуз занял почти все мое и наше общее время. Втроем мы чудесно пахли чем-то молочным и сладковато-вкусным. И не было большего счастья, чем видеть двух самых любимых людей рядом...
Владимир Бриз
ДЕРЗКАЯ
Наши компании гуляли за соседними столиками, и искрометный танец свел нас вместе.
- Тут случайно за тобой не наблюдает где-нибудь жена? - шепнули мне на ухо.
- Нет. Я абсолютно разведен, - честно признался я.
- Хорошо. Тогда ты мой.
Вскоре я был представлен ее подругам, те порадовались за нас и тут же раскрутили меня на выпить и закусить. Я был не против, и всем поэтому понравился. После мы еще сходились в танцах. Мне многозначительно пожимали ладонь. В ответ я не менее многозначительно пожимал все, что под руку попадется. Покидали заведение мы уже вместе. Прощальная сцена происходила возле ее подъезда.
- Хватит целоваться. По домам пора. Поздно уже.
- Угу. Телефон-то дашь?
- Нет, конечно.
- Не понял.
- Ну, я дама замужняя, а ты начнешь названивать. Оно мне надо?
- Ты замужем? - я искренне расстроился. Взбудораженный алкоголем мозг успел уже нарисовать мне совместное житье-бытье.
- Ну да. Десять лет уже. Прикинь. Живу с гандоном каким-то. Представляешь, заявил мне недавно, что я овца е*аная. Ка-а-злина. Сидит теперь без секса. Лошара. Щас музыку одну включу. Бли-и-н. Дебильные сенсоры. А, вот она.
Заиграла песня «Ты че такая дерзкая». Девушка задергалась в свете фонаря, растопырив пальцы.
- Это про меня прям песня. Еду я сегодня на своей ласточке, и тут какой- то чел подрезает. А я ему такая: - Па-а-шел на-ах. А он мне: - Ты че такая дерзсская. Пошли, че покажу, - она взяла меня за руку и потащила вглубь парка.
Все еще расстроенный и погруженный в свои трезвеющие думы, я не сопротивлялся.
- Вот тут. Никто не увидит.
Мы спустились под мост. Под ногами зашуршали пакеты, зазвенели и захрустели бутылки. Стена, уходящая в темень, явно использовалась, как туалет.
- Только не говори мне сейчас, что у тебя нет презерватива. Я убью тебя тогда, - она судорожно вцепилась мне в ремень.
- У меня нет презерватива.
- Не, ну че за мужики пошли. Скажи мне. Почему вы все такие уроды? Хочется мужчину, а кругом тряпки. Вы же не способны ни на что. Ни на какие подвиги и поступки.
- Извини. Задумался и выпал в астрал, - я наконец-то пришел в себя. - Просто уточняю. Трахаться на помойке входит в число великих подвигов?
- Так. Все. Я передумала. Помоги подняться и иди, куда шел. Не иди за мной, я сказала.
- Тут одна дорога.
- Вот и иди по ней подальше. Такой вечер испортил. Ка-а-зел.
Я остановился и в лучах рассвета подсчитал оставшиеся деньги. Пятьдесят рублей серебром и медью. Да. Нехило подзажег. Таксисты не поймут. Надо выбираться в цивилизацию.
- Эй, мусчина, - окликнули меня сидящие на лавке женщины бомжеватого вида. - Угостите дам сигаретой, не проходите мимо.
Притормозив, я кинул им пачку. Все равно обкурился до сипов.
- Мы вот с подругой не поймем, - заявила одна, прикуривая и отсвечивая здоровенным бланшем под глазом, - почему вы так грустно идете?
- Весело. Последнее время все веселее и веселее, - я зашагал прочь.
- Не дали чувачку, - сделала вывод одна из сидевших. - А я бы вот дала. Эй, мусчина. Хочешь, дам тебе? Есть тут укромное местечко под мостиком.
- Ну, ты ваще дерзкая, - восхитилась вторая, и обе они залились зловещим каркающим смехом, от которого у меня по спине пошли мурашки.
Я прибавил шаг. Скорее отсюда, в наступающий рассвет.
Валентина Поваляева
ТЕЗКИ
Пятилетняя Танюшка прячется за штору и кричит весело и звонко:
- Ищи меня, бабуля!
Татьяна Ивановна оглядывается по сторонам с деланным удивлением: куда девочка запропастилась? Старательно не замечает, что у окна колышется занавеска, из-под которой торчат две тонкие ножонки.
- Ой, не найду, - причитает, - убежала, знать, внучка на улицу. Как же я без Танюшеньки?
Маленькая Таня давится от смеха, выходит из укромного местечка и обнимает бабушку:
- Вот она я!
Татьяна Ивановна и не бабушка вовсе Тане, а прабабушка. Но стала для девочки ближе мамы.