- Ну, вот мы и на месте...
Девушка остановилась. Ловким привычным жестом она открыла футляр и достала скрипку. Смычок в ее руке дрогнул, она замерла, зажав инструмент подбородком. Кит тоже замер, вглядываясь в черты девушки и наблюдая за ее действиями. Предвкушение предстоящего события заставило его затаить дыхание. Он нервно теребил пальцами пуговицу спецовки.
- Не уходите, пожалуйста, я опять потеряюсь. Просто хочу поговорить немного с мамой... - попросила она и, не дожидаясь ответа, коснулась струн смычком.
Кит не смог бы ответить, потому что с самым первым звуком музыки душа его унеслась куда высоко-высоко, пальцы замерли на пуговице, сжимая ее все сильнее. Скрипка надрывно плакала в руках девушки, звук несся неведомым фантастическим существом над кладбищем, рождая печаль во всех, кто мог слышать его в тот момент. Кажется, что этот звук никогда не умрет, блуждая между судеб, упрятанных за именами и датами. Он родился, чтобы жить вечно и хранить в своей песне все истории лучше, чем хранит их человеческая память. Но девушка в темных очках отняла от струн смычок - и магия исчезла. Пуговица в пальцах Кита треснула, сложившись пополам.
- Понимаете, кроме нее я никому не нужна по-настоящему... - призналась девушка, укладывая инструмент в футляр. - Вокруг меня люди, которые, в общем-то, равнодушны, но с удовольствием используют меня, когда им это удобно...
Она поспешно вытерла платком выкатившуюся из-под очков слезу. Кит растерянно покосился на разгорающийся закат и неловко сообщил:
- Скоро стемнеет...
Девушка развернулась в его сторону, пряча в карман платок.
- Добрый незнакомец, для меня стемнело уже давно. Я видела свет и даже успела к нему привыкнуть, но теперь он бывает только в моих снах, - грустно улыбнулась она.
- И вы не боитесь находиться в такое время на кладбище? - попытался оправдать неловкость Кит.
- Я не могу бояться. Если верить в такие предрассудки, то я давненько живу в подобном мире, - пояснила девушка.
Кит настороженно оглянулся, будто проверил, есть ли кто-то рядом с ними, а потом прошептал:
- Я тоже живу... По ночам... Я могу с ними говорить... Только не посчитайте меня сумасшедшим - они тоже говорят со мной. Я узнал почти все их жизни, беды, сожаления, боль и страдания.
Девушка замерла. Кит не мог видеть ее глаз, потому сильно смутился. Румянец на его щеках проступил еще отчетливее. Обломки пуговицы выпали из его руки. Он переступил с ноги на ногу и добавил:
- Забудьте... Я не стану вас этим мучить. Мы пойдем к выходу и вызовем для вас такси.
Девушка шагнула к нему, губы ее дрогнули, словно она собиралась расплакаться.
- Вы говорите с ними, как с живыми? Как сейчас говорим мы с вами? - спросила она, прикасаясь кончиками пальцев к спецовке на его груди.
С этого самого момента Кита было уже не остановить. Кажется, что его привычная молчаливость была вынужденной, он умел говорить красивыми длинными фразами и хотел говорить с этой девушкой, которая смотрела прямо перед собой, слегка задрав подбородок. И слушала, как Кит рассказывает ей о чужих судьбах.
- Почти у самого входа есть могила парня. Он погиб трагически. Первый курс военного училища. Ему едва исполнилось девятнадцать. Он мечтал стать военным. В самом первом увольнении повстречал загулявшую компанию. Трагическая нелепость - он упал и ударился затылком о бордюр. Знаете, ему нравилась девушка. Он так и не успел подойти к ней...
Незнакомка лишь положила на его ладонь свою, словно просила продолжать. Он чувствовал, как ее пальцы подрагивают на самых трогательных моментах, и говорил, говорил, говорил до хрипоты, потому что впервые в жизни мог поделиться всем, что услышал от владельцев безмолвных надгробий с короткими эпитафиями.
- Через три могилы от него - девушка. Она трагически погибла перед самым окончанием института. Я хотел бы их познакомить, но мертвые не видят друг друга. Встречи и расставания бывают только у живых. Мне жаль... Они редко бывают счастливы и радостны.
- Думаешь, что не бывают даже после смерти? - вдруг спросила девушка.
Кит вздохнул и пожал плечами, потом встрепенулся, вспомнив, что она не могла видеть этого жеста, и заговорил:
- Да, даже самые родные и близкие, которые лежат в одной и той же могиле, говорят со мной, но так и не могут услышать друг друга. А я бы слушал... Потому что у меня нет прошлого, нет воспоминаний, я как чистый лист. Могу жить только их исповедями, а им уже все равно, какие тайны я узнаю. Они откровенны, потому что переступили что-то земное, обывательское. И мне не бывает неприятно, я не злюсь, но очень устаю, потому что выслушать все их истории - это как прожить жизнь и узнать истины, что были недоступны прежде. Хочешь? Я выслушаю тебя.