Так и закончили: псевдопсихолог - в лечебнице, псевдоюрист - в местах не столь отдалённых. Оружие, которым они так и не овладели, погубило их.
Ирина Каденская
Дурочка
- Никогда не смей называть свою сестру этим словом! Ты поняла меня, Дарья?
В голосе мамы появились жёсткие нотки. Да и то, что она называла её сейчас не как обычно, Дашулей или Дашунчиком, а Дарьей, тоже не сулило ничего хорошего.
Даша втянула голову в плечи и шмыгнула носом.
- Ма-ам, - протянула она жалобно, - Гелька всегда первая начинает.
- Ну, ты же уже большая, Даша, - мама присела рядом на корточки, и её глаза оказались вровень с глазами дочки. - Тебе уже шесть лет, должна понимать.
- А Гельке девять! - с обидой в голосе выкрикнула Даша. - Она ещё больше.
Мамины брови нахмурились, она взяла дочь за руку.
- Во-первых, не называй её Гелькой. Она Геля или Ангелина. А во-вторых, Геля у нас особенная. Ты же сама это знаешь. Почему я должна объяснять тебе это, Дарья? Объяснять, что ты должна быть добрее к родной сестре?
Мамин голос дрогнул. Даша опять всхлипнула и провела пальцем по белой крупной горошине на своём синем платье.
- Ма-ам, - протянула она. - Прости, я больше не буду Гельку... Гелю так звать.
- Ну, хорошо, - устало вздохнула мать, поднимаясь. - Будь добрее, Дашенька. Я очень тебя прошу.
- Хорошо, мамочка, - кивнула головой Даша и, соскользнув с табуретки, подбежала к маме, уткнувшись носом в её джинсы.
Мама провела рукой по её белокурым волосам, и опять вздохнула.
Даша уже знала, что обычно после таких разговоров мама уходила на кухню и плотно закрывала за собой дверь. Затем иногда был слышен звук открываемой форточки, и вслед за этим можно было уловить слабый сигаретный дым.
А иногда, что бывало чаще, доносились отдельные фразы, когда мама говорила по телефону.
Вот и в этот раз мама провела рукой по Дашиным локонам, и скрылась в кухне. Девочка подождала, пока закроется дверь, и вышла в коридор. Да, мама опять с кем-то разговаривала, доносились отдельные фразы.
Даша знала, что мама разговаривает с подругой.
- Да, я всё понимаю, да...
- Дашка меня очень огорчает. Да ревнует... ревнует она, конечно...
Услышав своё имя, Даша вплотную подошла к закрытой двери, прислушиваясь.
- А что мне делать, Надя? - мама вдруг повысила голос, и вопрос прозвучал громко и отчётливо. - Что? Да не в финансах дело, сама понимаешь... Алименты он присылает, да... Морально трудно. Ещё и Дашка бунтует. Представляешь, услышала сегодня, как она называет Гелю... нахваталась, наверное, от детей во дворе. Но от этого-то не легче. Да... сил уже просто нет, - мама опять устало вздохнула. - Да, Наденька, да, я всё понимаю. Но делать-то что?
* * *
- Дебилка и сестра дебилки! Дебилка и сестра дебилки!
Звонкий голос Костика разносился, казалось, на весь двор.
- Замолчи! - крикнула Даша, поднимаясь с лавки, на которой она сидела вместе со старшей сестрой.
Геле недавно исполнилось девять. Но выглядела она младше своих лет, хотя и была крупнее и полнее Даши.
Такие же светлые волосы, пухлые щеки.
Но, наверное, всё дело было в её глазах - больших, светлых и... смотрящих, как будто куда-то вглубь, внутрь себя. Геля как будто смотрела... и не видела того, что происходит вокруг.
Или, может быть, наоборот, она видела какой-то свой, прекрасный и удивительный мир, так не похожий на мир окружающий. На этот серый и пыльный летний двор, в котором они с сестрой сидели на скамейке.
И на ездящего вокруг них на велосипеде назойливого Костика, который непрерывно выкрикивал эти слова.
От игровой площадки отделилась парочка - девчонки лет семи. Они также подошли к скамейке, где сидели сёстры.
- Даша! - наконец обратилась одна из девочек.
- Что?
- А Гелька и вправду дебилка?
- Конечно, - хихикнула стоявшая рядом с ней подружка. - Ты только посмотри на неё.
- Сами вы! - прерывающимся от обиды голосом крикнула Даша.
Костик и девчонки засмеялись.
Даша перевела взгляд на Гелю. Та продолжала сидеть всё так же неподвижно, глядя перед собой ничего не выражающим взглядом.
Чувствуя набегающие на глаза жгучие обидные слёзы, Даша соскользнула со скамейки и, не оглядываясь, побежала через весь двор к их парадной.