Представший перед ним человек был настолько жалок, что мысль, будто он представляет собой смертельную опасность, казалась смехотворной. Это был до безобразия тощий темноволосый юноша в грязной, изорванной и мешковатой одежде. Правая часть рубахи была заметно укорочена - видимо, парень намеревался сделать из лоскутка материи повязку, да только совсем не преуспел в этом занятии, поскольку вся левая сторона одежды побурела и заскорузла от засохшей крови. Мертвенно-бледное лицо являлось еще одним свидетельством большой кровопотери. Однако светло-карие, проникновенные и выразительные глаза смотрели живо, задорно и даже с некоторым вызовом, а огромные темно-фиолетовые круги, располагавшиеся ниже, придавали взгляду почти фаталистическую значимость.
- Извини, воин-человек, - произнес Медасфен, - но я не смогу подчиниться твоему требованию. Я ранен и очень слаб, - с этими словами он приподнял полу рубахи и продемонстрировал рану, располосовавшую весь левый бок. В соответствии с нанесенным ударом она была не глубокой, но широкой. Верхняя часть обнажала беловатые изгибы ребер, в нижней находилась по-прежнему кровоточащая полоса оголенной плоти. Лоскут ссеченной кожи, которую Медасфен так и не собрался с духом от себя оторвать, пожелтел и съежился, и теперь болтался у пояса, как кусок окровавленного пергамента.
Кейлот, повидавший на своем веку немало смертей и жутких ран, воспринял предложенное зрелище с должным хладнокровием. А вот Ватто предпочел отвернуться, припомнив скользящий удар, которым он отразил неожиданную атаку щупальца.
Медасфен не упустил этого движения. Он ждал его.
- Что, Ватто? Узнаешь свою работу? - с хищной улыбкой обратился он к южанину. - Или мне следовало бы называть тебя твоим настоящим именем, а, Ватфейрис?
Ватто вздрогнул, как от удара хлыста, и в неподдельном изумлении уставился на Медасфена:
- Ты помнишь меня?
Медасфен загадочно улыбнулся. На самом деле его крошечная уловка являлась тонким тактическим ходом, направленным на то, чтобы вновь начать различать двух братьев. Он знал Лютто и Ватто еще по тем временам, когда они являлись полноправными жителями Атлантиса. И ему была хорошо известна отличительная черта, существовавшая между братьями, настолько явная, что она скорее опровергала, чем подчеркивала их сходство. У братьев был разный цвет глаз. Но после того как атланты стали изгнанниками собственной земли и вынуждены были скитаться по свету, давние знакомцы надолго выпали из поля зрения Медасфена. А теперь он обнаружил, что за это время их внешности претерпели странные и разительные изменения: волосы стали черными, кожа потемнела, а цвет глаз - темно-коричневый - для обоих сделался одинаковым. Медасфен больше не знал, кто из братьев есть кто, и сейчас пытался исправить это досадное упущение.
- Конечно, Ватфейрис. Как, несомненно, помнишь и ты меня. Ну-ка, назови мое имя!
- Медасфен-Демон-Ночи, - проговорил Ватто, как человек, признание которого выбито многочисленными пытками и длительными допросами.
- Так меня зовут! - восторжествовал получеловек. - Как приятно вновь слышать это имя из чьих-либо еще уст, кроме собственных.
- Что ты здесь делаешь? - мрачно осведомился Лютто. Собственно, один только тон голоса заранее охарактеризовал отношение южанина к Медасфену во все времена его жизни. Пытливый взгляд получеловека тут же переместился на Лютто, а хищная улыбка стала чуть ли не кровожадной.
- Ах да! Люцетриан - воздушная бездарность! Как это я позабыл? А твой талантливый братец по-прежнему таскает тебя за собой? Хм... Могу позавидовать его феноменальной выдержке!
Лютто заскрипел зубами.
- Почему это бездарность? - процедил он.
- А как еще назвать маэра, который ничего не знает и ничего не умеет, а только слушает песни ветров и неустанно треплет языком?
- Я не...
- Тихо, Лют, - осадил его Ватто. - Ты что, забыл, с кем имеешь дело? Медасфен во все времена был известным провокатором.
Лютто благоразумно смолчал, а его оппонент предпринял очередную попытку досадить путешественникам.
- Что за имена вы для себя придумали? Ни один хороший хозяин даже дворового пса таким не назовет!
Ватто сдержал руку брата, которой тот потянулся к рукоятке кинжала.
- Это сокращенная форма от наших настоящих имен, - пояснил он.
- У имен атлантов не было сокращенных форм! Кстати, как там ваша матушка? Здравствует? Я бы хотел по секрету сообщить вашему предводителю... Кейлоту... что статуя Азмираны была слеплена из серого камня, - и Медасфен заговорщицки подмигнул воину, как будто они являлись сообщниками.
Кейлот нахмурился: