Стены, колонны и потолок сияли и переливались всеми оттенками зеленого, точно не хрусталь был основой дворца, а изумруд. И здешнее освещение было как нельзя более мягким и нежным, чем могло бы оказаться, если бы в небо взошла луна или яркое солнце.
Под сводами пещеры, словно старый хриплый ветер, гуляло надсадное дыхание Алмазного Дракона. Его самого пока видно не было. Казалось, чудовище издыхало: такими скрежещущими, свистящими и жужжащими звуками изобиловали его размеренные вздохи. Однако затем в голову приходили мысли о сложном устройстве, которое находилось у Дракона в горле и заставляло его плеваться жидким стеклом. Такое не могло не наложить ощутимый отпечаток на работу всей его дыхательной системы.
Кейлот огляделся. Никаких ниш и альковов внутри здания не оказалось. А между тем следовало найти какое-нибудь убежище на тот случай, если Алмазный Дракон вместо приветствия сразу окатит непрошенных гостей ледяным душем. За неимением другого подходящего места, Кейлот предпочел поискать укрытия за колоннами. Они были достаточно широки, чтобы полностью заслонить собой тело человека.
Кейлот направился к колоннаде справа, а братьям-южанам предложил занять позицию слева.
- Почему? - спросил Ватто, которому хотелось сражаться бок о бок с воином.
- Тактика, в которой все силы сосредоточены в одном месте, обречена на провал.
Ватто не был знаком с военным искусством, а потому предпочел согласиться. Как только каждый занял отведенную позицию, Кейлот поднял меч и несколько раз ударил им о ближайшую колонну. Пещера наполнилась неясным гулом. Низкую ноту взяла каждая из находящихся во дворце колонн, словно это были струны некой гигантской хрустальной арфы. В ту же секунду размеренное дыхание Алмазного Дракона пресеклось, сменившись поначалу недоуменным сопением, а затем и раздраженным рычанием.
- Просыпайся, чудовище! - крикнул Кейлот, и пустые своды услужливо отразили этот возглас, преобразовав его в многоликое эхо. - Я твой первый посетитель! Выходи и сразись со мной!
Пещера наполнилась громкими, зловещими звуками: что-то зашелестело, затрещало, заскрежетало. Как будто Алмазный Дракон, поднимаясь на ноги, проверял прочность сидящей на нем брони, твердость когтей и подвижность затекших от долгого лежания суставов.
- Я знаю, что в воздухе ты не привык встречать достойного сопротивления, ну а как насчет поединка на земле? К нему ты готов? - закричал Кейлот и с такой силой обрушил меч на колонну, что на гладком хрустале остался беловатый скол.
Алмазный Дракон взревел. Впереди на хрустальных стенах, источающих бледный зеленоватый свет, взметнулась его исполинская тень.
- Ты слышишь меня, тварь? Или за последние столетия так отупел, что перестал понимать человеческую речь? Может, стоило бы прислушиваться к ней, прежде чем открывать пасть и изрыгать проклятия? - не успокаивался Кейлот. А в довершение еще и рассмеялся. Заставил себя рассмеяться, поскольку не был уверен, что Алмазный Дракон осознает оскорбительный смысл его последней фразы. Смех должен был упростить эту задачу.
Алмазный Дракон снова заревел и выскочил из своей берлоги. Хрустальная Гора дрогнула под ним, как от мощного подземного толчка, одного из таких, что равняют с землей целые города. Кейлот увидел гигантское чудовище, покрытое серебристо-белой чешуей, с огромными крыльями, сложенными за спиной, и длинным хвостом, из которого торчали громадные шипы. Такие же наросты тянулись вдоль его спины до самого затылка, а там оканчивались пышным воротником из длинных и толстых белых иголок, больше напоминающих сосульки, чем чешую. Они не были абсолютно неподвижными. Эти острые выросты, похоже, обладали такой же способностью, что и вибриссы на кошачьей морде. Откликаясь на некие внутренние или наружные импульсы, они то плотней прижимались к шее ящера, то поднимались практически перпендикулярно.
Дракон передвигался на четырех лапах. Каждая оканчивалась исполинской пятерней с острыми красноватыми когтями. Соприкасаясь с хрустальным полом, они скрежетали, высекали искры и оставляли глубокие белые зазубрины. Несмотря на габариты, движения ящера не казались неуклюжими или неловкими. Огромная голова покачивалась на длинной и толстой шее. Макушку венчали три рога. Два были красноватыми и отогнутыми назад. Третий находился посередине, был маленьким, матовым и загнутым вперед, наподобие рыболовного крючка. Воспаленные красные глаза, лишенные зрачков, слепо вращались в глазницах - нестерпимо яркий солнечный свет, как кислота, день за днем выедал их на протяжении нескольких веков. Ноздри раздувались, и на каждом выдохе из них вылетали белые хлопья. Ощеренная пасть клацала. Верхняя и нижняя челюсти были вооружены частоколом длинных и острых зубов.