Глава 16. Время для подвигов
Кейлот не раз представлял себе гибель Алмазного Дракона. Перипетии поединка, предшествующие этому событию, разнились от случая к случаю, однако сам финал оставался неизменным: оружие дракона обращалось против него и превращало чудовище в стеклянное изваяние. А потом ящер опрокидывался наземь, и тело его разбивалось на тысячи осколков.
Реальность, однако, призвана вносить свои коррективы в мечты людей. Алмазный Дракон не остекленел. Получив смертельное ранение, он издал короткий, как будто удивленный и захлебывающийся, рык, упал на пол, несколько раз содрогнулся и затих. Но прежде чем это произошло, судьбе было угодно преподать Кейлоту наглядный урок, в отместку за то, что посягнул на жизнь дракона, последнего в своем роде. Так, нанеся роковой удар - лезвие кинжала разрубило толстый узел переплетающихся серебристых нитей и на всю длину клинка погрузилось в розовато-серый мозг чудовища - Кейлот обнаружил, что источник смертоносных белых смерчей находился вовсе не в драконьей груди и даже не в глотке. А в черепе. Пресловутые серебристые нити оказались не чем иным, как сосудами, в которых зарождался и подавался к слюнным железам убийственный состав. Кейлот повредил целостность этих сосудов, и их содержимое выплеснулось наружу.
Далее все произошло слишком быстро, чтобы воин успел предпринять какие-либо действия. Сначала погас драгоценный блеск рубина, погруженного в рукоятку кинжала, сменившись бесцветным мерцанием обыкновенного стекла. В ту же секунду Кейлот ощутил легкое покалывание в подушечках пальцев и на тыльной стороне ладони, которое вскоре сменилось чувством жжения, а затем - глубоким онемением, пробирающим до самых костей.
Кейлот предпринял попытку выдернуть кинжал, но клинок плотно засел в мозгу у чудовища. Тогда воин попытался просто разжать пальцы - подарок Ватто был бесценен, но при спешном отступлении всегда приходится чем-то жертвовать - но сделать это оказалось невозможно. В результате действия стеклянного яда ладонь Кейлота непостижимым образом соединилась с рукояткой, слившись с нею воедино. Обуреваемый самыми скверными предчувствиями, не в силах поверить в то, что это происходит на самом деле, Кейлот одну за другой предпринял еще несколько попыток освободиться, но все они пропали впустую - воин оказался намертво прикован к издыхающему ящеру.
Стеклянная волна двинулась вверх по руке, леденящим параличом заглатывая пальцы, кисть, запястье, предплечье... Каждый нерв, отзывался на ледяное прикосновение ужасающей болью, как струны арфы, которые вместо мелодии изливают смерть.
Сначала изменения коснулись кожи. Она слегка побелела, как будто от лютого мороза, а потом стремительно обесцветилась и остекленела, обнажив темно-красную кровавую плоть. Затем появилось хитросплетение вен. Кейлот воочию видел, как стремительно бежит по ним кровь, унося с собой частицы стеклянного яда, словно бурный поток, смывающий в реку скорбные последствия разлившегося весеннего паводка. Вскоре возникли розовато-белые кости и суставы. Последние еще пытались совершать некие движения, но вскоре исчезли и они, растворившись в бесцветном пространстве, как растворяется последний крохотный кусочек льда, превращаясь в воду.
На воина накатила первая волна дурноты: голова пошла кругом, мышцы ослабли. А вскоре Кейлот оказался во власти изнуряющей лихорадки. И поэтому не придал особого значения странному, невесомому, почти эфемерному прикосновению, словно чьи-то легкие руки опустились ему на плечи, а тонкие изящные пальцы безболезненно, но настойчиво вжались в кожу. Похоже, это невидимое существо было многоруким, поскольку такие же прикосновения Кейлот ощутил на спине и под затылком. Две ладони осторожно обхватили его локти, а одна - крепко сжала левое запястье.
- У меня получается! - улыбнулся Лютто, на миг оглянувшись, чтобы удостовериться, что брат наблюдает за его успехом. Ватто сидел, привалившись спиной к стене. Руки были вытянуты вдоль тела, а под сжатыми в кулаки ладонями скопились целые лужи крови.
- Не отвлекайся, - прошептал он.
Однако тут на помощь Кейлоту пришел сам Алмазный Дракон. Не сознательно, конечно, потому что мозг чудовища был мертв и все, что говорило в нем в тот момент, это предсмертные судороги и трупное окоченение. Черепная чешуйка захлопнулась так же внезапно, как и приоткрылась, и с легкостью разрубила протянутую руку. Точка разлома пришлась на стеклянную часть, поэтому освобождение прошло практически безболезненно. Осколки брызнули в разные стороны, картечью окатив лицо воина. После этого ящер повалился на пол, а Кейлот, удерживаемый десятком невидимых рук, повис в воздухе.