- Теперь возьми свой топорик и отруби Кейлоту руку до локтя.
Лютто остолбенел, не в силах поверить в то, что услышал.
- Что?! Я... Да как ты себе это представляешь? Я не смогу! Ты что? Как я это сделаю?
- Лютто, я понимаю, что это противоестественно для тебя. Но сейчас это необходимо.
- Я не буду! - уперся Лютто.
- Ты должен, иначе Кейлота не спасти!
- Нет, - но решительности в этом заявлении было куда меньше, чем в предыдущих репликах.
- Только что ты хотел прикончить Медасфена, - Ватто бросил мимолетный взгляд на неподвижную, простертую на земле и мирно посапывающую фигуру. - Неужели ты - один из многих адептов смерти? Готов поднять свой меч во имя убийства, но не ради спасения?
Лютто потупил взгляд и опустил голову. В похолодевших руках он сжимал рукоять серебряного топорика.
- Проклятье, Лютто! - вспылил Ватто. - У нас нет сейчас времени на препирательства! Если это не сделаешь ты, я попрошу Медасфена! - тот уже начал приходить в себя после недолгого забытья. - Только за это мне опять-таки доведется заплатить известную цену.
Лютто вскинул на брата пылающий ненавистью взгляд и поудобней перехватил рукоять оружия.
- Не придется! Я сам все сделаю!
Он приставил лезвие топорика к сгибу локтя Кейлота. Левой рукой крепко обхватил рукоятку, а ладонь правой возложил на обух топорища и по указанию Ватто с силой надавил на него. Остро заточенное лезвие мягко вошло в плоть и, не встретив на пути ощутимой преграды, быстро отсекло ненужную часть руки. Послышался громкий сочный хруст. Лютто посчитал, что подобный звук еще долго будет мерещиться ему в ночных кошмарах. Он содрогнулся, когда кровь, слишком холодная и слишком черная, как для живого человека, брызнула ему на руки. Впрочем, возможно, это было всего лишь заблуждение, вызванное холодом и недостатком освещения. Лютто предпочел не задумываться над этим. Кейлот, однако, оставался неподвижным. Он не вскрикнул, не содрогнулся... Казалось, это и впрямь было бездыханное тело. Под отрубленной рукой начала стремительно расти черная лужа.
- Ты уверен, что мы не опоздали? - с сомнением спросил Лютто.
Ватто не ответил. В этот самый момент маленький костер погас, оставив после себя тлеющие угольки. Однако, темнее вокруг не стало. Ладони Ватто вдруг вспыхнули ярким карминово-красным светом, а в следующую минуту простерлись над искусственной рукой. Левая легла на запястье, а правая коснулась предплечья. Лютто изумленно уставился на брата: похоже, эти сверкающие ладони принадлежали не ему. Через секунду он понял, в чем дело - на обеих кистях было по шесть пальцев, и каждый оканчивался кривым черным когтем. Свет стал стремительно меркнуть, переливаясь из ладоней южанина в неподвижную алмазную конструкцию, заставляя драгоценные крупицы искриться всеми цветами радуги. Далее последовала неожиданная яркая вспышка, такая ослепительная, что Лютто пришлось закрыть глаза и отвернуться. Даже Медасфен неуютно заворочался в своем нехитром укрытии, которое состояло из каменистой ложбины, прикрытой сверху лапами кривой горной ели, а с боков - остроконечными валунами.
Жидкое пламя разлилось по искусственной руке, соединяя разрозненные алмазные частицы. Через секунду сияние поблекло, и Лютто счел возможным вновь открыть глаза. Представшее зрелище, безусловно, заслуживало искреннего восхищения: алмазная рука была практически готова. Она лежала у Ватто на ладонях и производила впечатление единого целого. На алмазной коже трепетали радужные отблески, из-за чего казалось, что длинные пальцы совершают первые неуверенные движения с целью прощупать незнакомый окружающий мир. Но, естественно, это был чистейший обман зрения, поскольку конечность станет двигаться только в том случае, когда этого захочет ее будущий хозяин, и только после того, как она станет полноправной частью его тела. Ватто присоединил руку к правому локтю Кейлота и держал ее до тех пор, пока излучаемый ею свет окончательно не погас, а кровотечение не остановилось. Потом неуверенно разжал пальцы, готовый, впрочем, тут же подхватить конструкцию, если она вдруг отпадет. Но в этом уже не было необходимости. Рука надежно встала на свое место.
Лютто облегченно вздохнул, радуясь сразу по двум причинам. Первая, это то, что искусственная рука пришлась Кейлоту впору. С размерами они явно не прогадали. Затруднение составлял лишь цвет кожи - у алмазной руки он был бледно-голубой. Вторая причина - у Ватто на руках снова было по пять пальцев, увенчанных обыкновенными человеческими ногтями.