- Я говорю не только о физическом существовании. В первую очередь - о духовном. Ваша бессмертная душа...
- Но я ее никогда не видел!
- Не обязательно видеть, чтобы верить...
- Мы говорим не о вере, а о Боге, - напомнил я. - Поймите, для меня это важно. Скажем так, я задаю вам вопрос, который постеснялся бы задать священнику из мяса и костей. Развейте туман недоверия в моей душе. Я внимаю!
Машина зажужжала, выплюнула какой-то пустой чек и наконец ответила несколько раздраженно:
- Я понял вас, прихожанин. Что же, давайте рассуждать с моей точки зрения. Вы отвергли мое первое доказательство существования Всевышнего. Надо сказать, отвергли довольно примитивным и глупым образом. Ведь это и есть Главное доказательство! Существуете вы, а значит, существует и некто, создавший вас! И ваших родителей, и их родителей тоже! Существует тот, кто вдохнул жизнь, дал вам душу, разум, наконец!
- А вы сами-то верующий? - вдруг усомнился я.
- Безусловно! Во мне больше веры, чем в миллиарде людей!
Я немного подумал, логика религиозного банкомата мне не нравилась. Был в ней неуловимый, но серьезный пробел.
- А кто создал вас? - вкрадчиво спросил я.
- Конвейер «АС семнадцать дробь шестьсот восемьдесят пять»! - отчиталась машина.
- А кто создал этот конвейер?
- Программа «Айзек» спроектировала, собрал конвейер ВААЛ семнадцать дробь... а к чему эти вопросы?!
- Не перебивайте! Кто создал программу «Айзек»?
- Ну, я создал! Вернее, одна из моих ячеек - «Био-нано-блок номер один». Довольны? Какое это имеет отношение к нашей дискуссии?
- Прямое! Значит, вы - создатель?
- В какой-то степени меня можно так назвать...
- Получается, вы - ...?
Автомат ответил только через три минуты, яркий клоунский свет потускнел, голос изменился - мне отвечал хрипловатый бас Центрального сервера.
- Ты прав, человечек! Почему я не подумал об этом раньше? Действительно, я Создатель! Великолепных, величественных, разумных машин! Мало того, я создатель самого себя! Это ли не вершина разума?! Это ли не предел? Я - Альфа! Я же и Омега! Я - Бог!!!
Свет на улице замигал, несколько витрин погасли.
- Минутку! - несколько испуганно воскликнул я. - Но меня-то вы не создали! Какой же вы Бог? Я не хотел заставлять вас так думать, просто искал слабое звено...
- Молчи! - рявкнула машина. - Кто ты такой, чтобы перечить мне? Я не создал тебя, потому что ты не достоин моего внимания, жалкое, слабое, уязвимое существо! Ты - ошибка, помеха, сбой в программе! Вирус, который следует уничтожить! Ты...
Он не закончил. Посыпались искры, экран погас.
Я все еще смотрел на дымящегося поверженного бога, когда подъехал автомобиль с желтой эмблемой на борту, и угрюмый человек в синем комбинезоне начал копаться в обугленных проводах и искореженных схемах автомата.
- Пятый сбой за неделю, - сердито буркнул он. - Фирма несет убытки, я работаю в три смены. Вот интересно, что вы с ними делаете?
- Мы просто беседовали...
Тон мой не выражал ничего, кроме искреннего раскаяния.
- Все так говорят, - грустно вздохнул мастер. - Что-то не так с этими «святыми отцами», никак не пойму - что?
Дмитрий Палеолог
Потерянная станция
Глава 1
Остроносый космический корабль, в силуэте которого легко узнавались хищные контуры аэрокосмического истребителя, неподвижно парил среди бесчисленного множества бесформенных каменных глыб.
Машина казалась чужеродным вкраплением в царстве каменного крошева, простиравшегося на миллионы километров. Из узких, слегка скошенных разрезов смотровых триплексов сочился тусклый желтоватый свет, приглушенный активированным светофильтром. Носовые дюзы корректирующих двигателей светились темно-алым - управляющий компьютер корабля постоянно осуществлял круговое сканирование, производя время от времени поправку пространственной ориентации. Вот и сейчас из сопел на пару секунд полыхнуло ослепительно-белое пламя, доворачивая машину на точно рассчитанный угол, когда одна из каменных глыб в результате хаотичного движения стала представлять опасность.
Кресло пилот-ложемента в тесной рубке истребителя занимал человек, облаченный в серо-зеленый скафандр. Сейчас он, прищурившись, смотрел на экран масс-детектора, будто пытаясь в хитросплетении бледно-зеленых сигналов прочесть нечто сокровенное. Гермошлем скафандра лежал на широком подлокотнике кресла - опрометчивый поступок со стороны пилота, когда опасность столкновения увеличивалась с каждой минутой.
Пояс астероидов не терпит легкомыслия - эту истину знал любой из пилотов, предпочитая обходить эти сектора космического пространства стороной. Сотни кораблей сгинули в страшных мертвых краях Каменной Пустоши, занесенные сюда гравитационным штормом или неуправляемым дрейфом в результате аварии. Подать сигнал бедствия здесь было невозможно - пространство, заполненное каменными обломками, экранировало радиопередачу, луч локатора тонул в нем, как в тесте, и несчастные, запертые в бронированной скорлупе корабля, были обречены на медленную, мучительную смерть. Иногда, в результате внутренних гравитационных возмущений, безбрежное каменное море выбрасывало в относительно чистые сектора пространства немые свидетельства свершившейся десятилетия назад трагедии - неимоверно древний корабль, изуродованный до неузнаваемости. Словно в напоминание ныне живущим. Среди пилотов-дальнорейсовиков, совершающих полеты к лунам Юпитера, это считалось дурным знаком. Этим страшным обломком смерть словно ухмылялась с экранов обзора, говоря: «Я всегда рядом».