Дымыч никогда не бросает корм поближе, не настаивая на своем обществе. Он четко вымеряет расстояние комфортное для пугливых пичуг. Нет в нем стремления получить восторг от недоверчивой и настороженной их близости, как и желания почувствовать невесомые цепкие коготки лапок на собственной ладони. Он угощает, нарочито и продуманно создавая своеобразный уют и комфорт.
Сегодня Дымыч задерживался. Пернатые гости в нетерпении оглядывали округу в поисках своего кормильца. Вместо него на лавочку за столом плюхнулся Пашка, досадливо смахнул снежную «кляксу». Он сел на привычное место Дымыча, явно демонстрируя ожидание. С веток сорвались возмущенные нарушением субординации птицы, пестря самыми разными окрасками. На незадачливого Пашку осыпался снег с веток. Он невразумительно ругнулся. Нахмурился, глянул вдоль внутрисадовой дорожки и вздохнул.
Дымыч появился неожиданно, как будто материализовался из дыма. Откуда он взялся, трудно было предположить. Усиливало эффект волшебства то, что на нем был ярко-красный колпак, который носят на новогодние праздники актеры и затейники. Пашка удивленно уставился на прежде довольно консервативного Дымыча.
- Дымыч, что-то ты задержался, - хохотнул он. - Никак Снегурочка не пришла?
Дымыч обстоятельно смахнул ладонью с лавочки снег, уселся на непривычное для него место и вместо привычного кисета с табаком положил перед собой перчатки из хорошей кожи. На отворотах было видно, что внутри они отделаны натуральным мехом. Пашка с интересом разглядел этот неожиданный атрибут одежды Дымыча.
- Да, Пашка, хорошо, что она не пришла... Хотя, давно было это, я чуток постарше тебя был, - вдруг начал Дымыч, располагая рядом с перчатками кисет.
Показалось Пашке, что от кисета потянуло тонким ароматом вишни. Как будто в морозном предновогоднем воздухе зацвела она белыми хлопьями. Пашка даже головой мотнул, чтобы сбросить наваждение.
- Так вот... В ту пору я отправился поработать в те места, где лета и вовсе не бывает, а весна настолько коротка, что и заметить ее толком не успеваешь, - продолжил Дымыч, набивая трубку каким-то хитрым табаком. - А люди, они всегда под стать местности. Как климат чуют - моментально меняются. Даже в мелочах. Вот ты, коль не жадничал, замечал бы в девушках такие перемены. Как развернет погода, так и благосклонность у них меняется. То гневаются, как срывающийся бурный ветер, то холодны, как самая стылая зима, а то вдруг романтичны, как расцветающий сад. Да что я тебе рассказываю? Это ты потом поймешь, когда надоест впопыхах шарить у них под одеждой в темном подъезде, не обращая ни на что внимания.
Пашка обиженно оттопырил нижнюю губу, собираясь возразить, но потом осекся, потупил взгляд, вспомнив что-то глубоко личное, о чем и хотел посоветоваться с Дымычем.
- Артелей рыбацких в ту пору было много. Таскали они улов на склад, где был большой холодильник, оттуда все отправлялось в разные уголки, чтобы накормить людей рыбой до отвала. Конечно, были там не только рыбацкие будни, а жизнь обыкновенная, человеческая. Ну, как водится, женщины там были в большом дефиците, потому каждая - под пристальным вниманием мужских жадных глаз. Едва только наметится разлад в одной из пар - тут как тут новый кавалер появляется. Да что там это? Даже при таком внимании умудрялись дамы двоих занимать собственной персоной, хоть ничем хорошим это и не заканчивалось...
Дымыч торжественно и неторопливо зажег старомодную спичку, воздух наполнился запахом костра, дымком, словно тянущим из трубы хорошо протопленной избы или бани. А из кармана Дымыча появился заветный мешочек для птиц.
- Распугал ты моих зябликов, зимородков... - закряхтел Дымыч, отворачивая края мешочка. - Ни на что, кроме собственной персоны внимания не обращаешь, неинтересно тебе. Пустой ты, Пашка, не любознательно с тобой. Чувствуют это девушки. Жаловаться, небось, пришел?
Пашка было открыл рот, издал нечленораздельный звук, но тут же досадливо махнул рукой, схватил перчатку Дымыча и, нещадно заворачивая и сминая ее во все положения, выдавил:
- Ну, да...
Дымыч бросил первую порцию крошек поодаль, внимательно наблюдая за птицами. Казалось, что Пашкину реплику он так и не расслышал. Пашка заволновался, заерзал, укладывая перчатку на место.
- Дымыч, я с ней уже месяца два как по кино да кафе гуляю, а она будто льдом покрыта. Ни обнять по-серьезному, ни поцеловать...
Дымыч сосредоточено бросил вторую жменю.