Ни черта я тогда не понял, если честно. Потому что за окном стояло не раннее утро, а поздний вечер. Смеркалось. И наши часы, и этот диспетчер, который «Новосибирск-Радар», уверяли, что был тот же день, - как сейчас помню, двадцать первое июля. И не было никакой ночи в странном аэропорту Бурзачило...
Но зато мы на десять минут исчезли со всех радаров. И часы у нас - это выяснилось потом, когда мы прилетели в Улан-Удэ - отставали ровно на десять минут.
Попозже, кстати, я навел справки о тех людях, которых повстречал в аэропорту Бурзачило. Все они действительно работали когда-то летчиками, но числились погибшими в авиакатастрофах: кто десять лет, кто двадцать, кто пятьдесят...
Такого я тоже не понял. Но с тех пор оставляю для Этого на самолете бутылку «Кока-Колы».
Алексей Трофимов
Сон
Я давно не видел снов. Очень давно.
Возможно, потому, что я разучился мечтать, верить, чего-то ждать... так продолжалось два года.
Два года учебы, работы, отдыха, развлечений. В общем, типичная жизнь среднестатистического студента-работяги, у которого, как говорят нынче, «голова на месте». На жизнь не жаловался, и в принципе у меня было все то, что мне хотелось, в рамках дозволенного и допустимого, конечно. Утром - работа, днем - учеба, вечером - отдых. Изо дня в день одно и то же, некая никем не запланированная размеренность. И меня это вполне устраивало. Так было до первого моего сна после столь долгого перерыва.
Я помню его в деталях, я помню цвета, помню запахи. Красивая лесная зеленая поляна, утро, роса на траве, пение проснувшихся птиц, голубое небо с редкими небольшими облачками на нем, лениво поднимающееся с востока солнце. И себя, я помню себя.
Я сидел посреди этой поляны, посреди этой вечной красоты, которая мне всегда нравилась. Сидел, стоял, валялся на траве, бегал, прыгал, вел себя как ребенок. Я чувствовал, как свежий воздух проникает в меня, и я вспомнил. Вспомнил, что умею дышать, как я давно не дышал. От одного только глотка прилив неописуемой бодрости и сил. А еще я помню ее.
Ее, с длинными черными волосами, карими глазами, стройную и женственную, с изящными движениями и сладкими голосом, который пленяет не меньше, чем ее красота.
- Ты давно не приходил сюда, - чуть слышно произнесла она.
- Я здесь и не был никогда, - немного ошеломленно ответил я, понимая, что она находится рядом со мной уже очень давно, а заметил ее только сейчас.
- Ты разве не помнишь?.. Не помнишь меня? - грустно спросила она.
- Н-нет, - пытаясь все же вспомнить, отвечал я.
Молчание. Недолгое, но все же... Я больше не мог смотреть по сторонам, смотрел только на нее.
- Я скучала по тебе, Алексей, - тихо сказала она.
Я оглянулся. Пытался вспомнить... И правда, здесь я уже бывал. Что-то до боли знакомое, теплое, близкое к сердцу. Но не могу вспомнить, когда я здесь был. Вспомнилась фраза «дежа вю». И вновь посмотрел на нее.
Она сидела на траве, обняв колени, и печально смотрела в сторону. Тебя я тоже видел?
- Видел? - она посмотрела на меня. - Ты говорил, что любишь меня, помнишь?
Я не нашелся, что ответить. Она читает мысли? Да и кто она вообще?
- Ты все забыл... И даже меня, хотя обещал, что такого никогда не случится, - она встала напротив меня. - Скажи мне, Леш, что с тобой?
Я увидел ее печальные глаза, где-то в сердце, очень глубоко, защемило.
- Я... понимаешь... как бы сказать... - пытался подобрать хоть какие-то слова, потому как совершенно не знал, что мне ответить.
- Ты меня больше не любишь? - дрожащим голосом спросила она.
- Люблю, - сорвалось у меня. Что? Это я сказал? Да кто это? Почему я вдруг люблю ее?
Она вздохнула облегченно, и даже слегка улыбнулась.
- Почему так долго не приходил ко мне? - нежно прозвучал ее голос.
Теперь молчал я, не понимая, что вообще происходит. Я вновь огляделся по сторонам. Утро, лес, поляна и девушка. Стоп! Я же спал...
Я резко подскочил с дивана от звонка будильника. Успокоил его ленивым полусонным движением руки. Взглянул на время: шесть тридцать. Пора на работу. Я выглянул в окно. На улице хлестал дождь из черных как ночь туч. Второй день подряд уже идет. Умылся, оделся, кружка кофе, и на работу. На улице лето, ртутный столбик градусника не поднимается выше плюс семи целую неделю. Мда, июль в Сибири.
Пока дошел до остановки, вымок весь до нитки. Водитель «газели» долго матерился, когда я залез на переднее место в таком виде. Но мне было решительно все равно на все его громогласные «протесты». На полпути он успокоился, понимая, что сиденье уже вымокло насквозь. Я внимательно осматриваюсь по сторонам, присматриваюсь в запотевшее окно. Что-то не так, чего-то не хватает. В маршрутке работала печка, в салоне было даже немного жарко. Выйдя из «газели» я вздохнул. И тут я понял.