Бургомистр отпустил слугу и, оставшись наедине с Клаусом, запер на ключ дверь своего кабинета в городской ратуше. Вы что, думали, он молодого человека к себе домой пригласил? Нет уж, не настолько глуп был герр Доннерветтер. Он и парня-то вызвал под тем предлогом, что хочет заказать мебель. А то ведь город тогда был не так чтобы большой, слухи могли пойти, и так далее.
Клаус посмотрел на запертую дверь. Посмотрел на тяжёлую трость бургомистра. И сделал соответствующие выводы. Но отец возлюбленной бить его тростью не стал. Напротив, он достаточно любезно спросил:
- Ты Клаус Шульдиенст?
- Я, - кивнул Клаус, ибо смысла отпираться не было.
- Давно встречаешься с моей дочерью?
- Три месяца.
- И как у вас с ней? Серьёзно?
- Разумеется, ваша милость. Осмелюсь сказать, что чувства у нас с твоей дочерью взаимные, - поклонился несколько приободрившийся подмастерье краснодеревщика.
- Похвально, похвально. Именно так и она мне говорила. Только видишь ли, в чём загвоздка... Ты ведь бедный, так?
- Да, ваша милость.
- Скажи тогда, зачем мне, почтенному бюргеру, бедный зять?
- Незачем, разумеется. Однако я прилежно тружусь и в скором времени, не пройдёт и пяти лет, сам стану мастером...
- Вздор! - перебил его бургомистр. - Пять лет! Да надо мной смеяться будут, что дочка так долго ждёт какого-то голодранца. Ладно, ладно, не суетись. Я ведь не дикарь какой, а человек с понятием, современный, можно сказать, человек. Раз любите друг друга, препятствовать не буду и немного подожду.
- Немного - это сколько? - осторожно спросил Клаус.
- Ровно год, - определил срок бургомистр.
- Что год?
- Срок такой даю тебе, чтобы ты разбогател.
- Как велико должно быть моё богатство? - поинтересовался Клаус, у которого после таких слов бургомистра появилась надежда соединиться с любимой. И тут же угасла, ведь герр Доннерветтер сказал:
- Знаешь Отто фон Ноймана?
- Первого городского богача? Кто же его не знает!
- Так вот за год ты должен стать настолько богатым, чтобы денег у тебя было хотя бы вполовину столько, сколько у него.
- Помилуйте, это же невозможно!
- Отчего же? Я ведь не завтра требую от тебя богатства, а через триста шестьдесят пять дней. При желании вполне можно управиться.
- А если нет?
- Ха, если нет, - передразнил его бургомистр. - Если не справишься, то я тебя отошлю из города обратно в твою вонючую деревню. Или обвиню в каком-нибудь преступлении и упеку в тюрьму. Продам нашему графу в солдаты. Мало ли? Как говорится, если парень не мозолит глаза девушке, он уходит из её сердца. Кто ты такой без денег? Так, мелкая букашка. Мне такой зять не нужен. Впрочем, если ты не уверен в своих силах, можешь сразу отстать от Марты. Тогда я тебя не трону.
- Я согласен, - сказал Клаус.
- Отстать от моей дочери? - удивился бургомистр.
- Нет, попробовать разбогатеть.
- Это похвально. На том и порешим. Ступай, занимайся, - Бургомистр похлопал парня по плечу и, отперев дверь кабинета, отпустил его на все четыре стороны.
Вышел Клаус на улицу и задумался. Было отчего. Год, конечно, особенно в молодости, срок большой. Так ведь и денег надо найти целую кучу. Чтобы сколотить такое состояние, подмастерью надо не есть, не пить и не развлекаться, а только ежедневно работать на мастера в течение двухсот пятидесяти лет! Может, действительно бросить всё да и уйти обратно в деревню к родителям? Однако же Марта! Вспомнив о её девичьих прелестях и сладких поцелуях, бедный Клаус совсем загрустил и поплёлся в свою мастерскую. Точнее не свою, а мастера Кизенкрякера.
Вечером, когда после ужина и молитвы мастер отпустил учеников, они, как обычно, собрались в своей каморке на третьем этаже и стали готовится ко сну.
- Что-то Клаус нынче задумчивый, - сказал Альберт Кох.
- Наверно, подружка не дала! - засмеялся толстый Ульрих Бек.
- Может быть, он заболел? - предположил Фридрих Кранкенментель.
- Камрады! - воскликнул тогда Клаус. - Вам вольно смеяться надо мной, но ситуация сложилась такая, что мне срочно понадобилось сказочно разбогатеть всего за один год. Только при таком условии бургомистр согласится выдать за меня свою дочку.