Через некоторое время мы ожили, повалившись на землю. Затем убрали наши жилища и похоронили павших. Но Эльза так и не вернулась из леса. Постепенно нашу деревню, не зная её истории, облюбовали торговцы императора Карла, и наше поселение разрослось в шумный город. Всё это время Эльза находилась в лесу и едва Гретхен начинала плакать, Эльза принималась петь.
Давно всё это было...
Но я знаю, что когда силы покинут Эльзу, когда она заболеет и прекратит петь... Тогда, спаси, Господи, ваши души, детки мои...
Денис Голубев
Сон в зимнюю ночь
Ах, до чего же хорош собою зимний лес! В особенности ясной ночью, когда снег, опушивший деревья, сверкает в лунном свете, подобно бриллиантовому колье на груди светской красавицы. Глаз не отвести от такого великолепия... если взирать на него из окна, например, автомобиля.
Иное дело - доведись оказаться в эту пору в лесу собственной персоной. Тогда снег, тот, что опадает с еловых лап, норовит непременно завалиться за воротник пальто. А тот, что скрипит под ногами, забивается в демисезонные туфли с беспечно тонкой подошвой и тает там, леденя и без того окоченевшие стопы. Рукам, кстати, тоже достаётся. Итальянские лайковые перчатки за шестьдесят евро совершенно не спасают от холода. Не для того, видать, шиты.
Тут не умиляться, а материться уместно, чем, кстати, Иван и занимался. Поначалу, пока не перестали слушаться озябшие губы.
Впрочем, к этому моменту, начавшаяся апатия уже отбила охоту ругаться. Сидя в сугробе, Иван понимал, что замерзает, и, вероятно, замёрзнет-таки насмерть, но эта отстранённая мысль более его уже не пугала. Наступило усталое равнодушие.
В столь плачевном состоянии молодой человек оказался по собственной, безусловно, глупости. Нет, изначальной-то причиной послужила его невеста, хотя теперь уже, пожалуй, бывшая невеста. Но, всё-таки, измена возлюбленной - ещё не повод для самоубийства. По крайней мере, таким экстравагантным способом.
А, ведь как замечательно всё начиналось!
Спальный вагон экспресса. Купе на двоих. Движения под перестук колёс, в унисон со скоростью поезда - то неспешно плавные, то исступлённо-порывистые. А потом - «Asti Martini». Ей. Ему - виски с апельсиновым соком. И тепло мягкого пледа. И сказочные пейзажи за окном...
Иван с Эльвирой ехали к нему домой. Пожениться они должны были только в феврале, однако Новый год решили обязательно встречать вместе, вдвоём. И никогда потом не разлучаться.
Эльвира в шутку назвала их небольшое путешествие предсвадебным, а Иван постарался, чтобы оно вышло незабываемо романтичным.
То ли слишком старался, то ли наоборот.
Проснувшись поздно вечером, почти ночью, он не обнаружил своей девушки в купе. Поезд стоял. Иван несколько минут вглядывался в черноту окна. В тусклом свете фонарей виднелся какой-то безымянный полустанок. Спать не хотелось, и он решил, наплевав на запрет, покурить. В конце концов, могут же пассажиры СВ обладать некоторыми привилегиями. В крайнем случае, денежная купюра соответствующего достоинства позволяет рассчитывать на снисхождение даже самого принципиального проводника.
Современный спальный вагон это вам не плацкарта середины прошлого века. Тогда зимой сугробы в заплёванных тамбурах не были редкостью, а теперь тут чисто, тепло и даже уютно - чтобы выкурить сигарету вовсе ни к чему надевать пальто. Иван и не стал, только засунул ноги в шлёпанцы и, миновав устланный ковровой дорожкой безлюдный проход, оказался в конце вагона. Тонированные стеклянные створки дверей бесшумно распахнулись, открывая взору целующуюся в тамбуре парочку. Занятию своему они предавались столь самозабвенно, что появления Ивана попросту не заметили. В первую секунду он хотел было деликатно удалиться, однако уже в следующую почувствовал, что ноги словно приросли к полу. В девице, которую незнакомый мужик по-хозяйски лапал пониже спины, Иван узнал свою невесту.
С трудом он отступил на пару шагов и невидяще уставился на вновь закрывшиеся створки. Ему показалось, что поезд тронулся. Не сразу сообразил, что это не вагон качается, но у него самого кружится голова. И вовсе не колёса стучат на стыках рельсов, а кровь бьётся в висках.
Плохо соображая, что делает, Иван добрался до своего купе. Наспех оделся. Хотел было прихватить чемодан, да он оказался разобран. Бросив в кейс блок «Winston», две плоские бутылки «Camus» и апельсин, Иван постучал к проводникам.
Толстая молодая проводница поначалу наотрез отказалась выпускать пассажира из поезда, однако две тысячи рублей убедили её нарушить должностную инструкцию.
Едва Иван оказался на перроне, как поезд, заскрежетав колёсными парами, тронулся. Сперва медленно, словно нехотя, затем всё быстрей. В проплывающем окне тамбура молодой человек успел заметить испуганное лицо Эльвиры. Она стучала ладошкой в стекло и что-то хотела сказать или даже кричала. Иван не пытался разобрать. Отвернулся и долгим глотком отхлебнул коньяку прямо из бутылки.