Иван клятвенно заверил, что смеяться ни за что не станет.
- Ну, коли обещался, - кикимора помолчала немного, собираясь с духом, - тогда зови меня тёткой Парашей, - выдохнула она.
Молодой человек смеяться не стал. Сумел даже не улыбнуться.
- Хорошее имя, - кивнул он с серьёзным видом. - Красивое. И вам, кстати, очень идёт.
- Правда?! - просияла кикимора и ткнула пальцем в сторону Ерофея Фомича. - Во! Учись у городских обхождению, колода неотёсанная!
Леший не ответил. Закусив кончик бороды, он, силясь не расхохотаться, побагровел от натуги. Успокоившись же, хлопнул Ивана по плечу.
- Ты, паря, не подумай. Она у меня хоть и дура, зато хозяйственная. Одна беда - ни пирогов испечь, ни самогону наварить не может, - он развёл руками. - Не дано.
- Как же вы тут живёте, - сочувственно покачал головою Иван, по-прежнему умудряясь сохранять серьёзность, - без пирогов и самогона?
- А вот приспособились, - хитро прищурился Ерофей Фомич. - Есть тута недалече деревня. Хотя, деревней она прежде была. Большо-ой! С церквой и кабаком. И народец там жил понятливый - чтобы по бурелому не плутать, без гостинцев носа в лес не казали. Да-а... Теперь её не то что деревней, а и деревенькой не назовёшь. Четыре избы остались, а население в тех избах - три бабки и два деда. Однако ж, домовой у них есть. Один, правда, но ничего, справляется. Да, чего бы ему не справляться. Там из всего хозяйства - курей с десяток, петух да коза. Вот, через него-то мы и самосадом разживёмся, и самогоном, а иной раз и блинами.
- Нашёл чем хвастать! - проворчала кикимора. - Дружок его мохнатый стариков обворовывает, ему краденое сбывает, а он ещё и хвастается. Постеснялся бы хоть гостя-то!
- А чего стесняться? - нисколько не смутился леший. - Все домовые имеют уголовные наклонности. Однако ж пакостят не со зла, и не из корысти, а по шкодливой своей натуре. Природа у них такая! Да и я не задарма продукты потребляю. По осени стариков на грибные места вывожу, кабанов к огородам не пущаю. А как у них летом коза убёгла, кто её от волков спас и домой вернул, а? Я!
- Тьфу на тебя, козий спаситель! Чем попусту болтать, лучше б дело спросил.
Леший крякнул и постарался разгладить бороду. Тщетно, впрочем.
- Это, пожалуй, верно, - согласился он. - Скажи-ка, паря, ты домой-то шибко торопишься?
Иван хотел, было, ответить утвердительно, однако припомнив вчерашнюю историю в поезде, мотнул головой:
- Теперь уже, наверное, нет.
- Вот и славно! - обрадовалась кикимора. - Ты, Ванюша, худого не подумай, из лесу мы тебя выведем. И гостинцев в дорогу дадим, не обидим. Тока...
- Тока, - подхватил Ерофей Фомич, - ты нам тоже пособи чуток. Ага.
- А как? - поинтересовался Иван.
Леший махнул рукою.
- Да, делов немного. Девицу одну надо домой проводить. Загулялась. Согласен?
Иван считал себя человеком рассудительным. И не без оснований. Однако и с рассудительными бывает так, что совершают они поступки безрассудные. Изредка, но бывает. Говорят после, что чёрт попутал. Чёрт, не чёрт, а без нечистой силы тут точно не обходится. Как иначе объяснить, что за сутки Иван, который и за год ни разу не ошибался, дважды поступил глупо. Первый раз, когда сошёл с поезда посреди леса. Второй - когда согласился помочь сомнительному субъекту.
- Молодец, добрый молодец! - похвалил его леший.
- Так, чего делать-то надо? - спросил Иван.
- Это мы тебе вечерком расскажем. И кто виноват, и что делать, - ответила кикимора. - Ты отдохни покуда. Поспи, я тебе в уголке постелю, а сама тем часом ушицы наварю. Слышь, пень трухлявый, - обернулась она к мужу. - Сходи-ка за водой да за рыбкой.
- А чего я один? - запротестовал Ерофей Фомич. - С Ваней вместе и сходим. Пойдёшь со мною, паря?
Иван кивнул.
- Ну ладно, - не стала противиться кикимора. - Я тебе тогда одёжку подберу. Твоя-то, по нашим местам гулять не годится.
Откуда-то из-за печки она достала долгополый овчинный тулуп, валенки и треух из волчьего меха. Иван молча пожал плечами и принялся переодеваться.
***
В тулупе, да подпоясанный ворсистою верёвкой, да с двумя деревянными вёдрами в руках Иван сам себе напоминал фольклорного персонажа. Емелю, кажется. Тот, впрочем, перемещался верхом на печи, Ивану же, снова выдалось поспевать следом за Ерофеем Фомичом пешком. Леший налегке, без явных усилий прокладывал путь. Молодой человек старался от него не отставать.
Шагать в валенках, особенно по глубокому снегу, с непривычки было трудновато, однако безусловно теплее, нежели в туфлях. Да и тулуп согревал настолько, что пришлось даже распахнуть его на груди. Вообще, допотопный этот маскарад в лесу вовсе не выглядел нелепо. Оттого, должно быть, что оказался вполне функциональным.