На миг в воздухе мелькнула чешуйчатая попа и сросшиеся, как у ластоногих, задние конечности. Секунду спустя, лишь круги волн напоминали о ней.
- Это русалка была?! - спросил Иван почему-то шепотом.
- Она самая, - кивнул леший. - Ни рыба, ни мясо.
- Настоящая?!
Ерофей Фомич озадаченно глянул Ивану в глаза.
- Эх, паря! Слыхал я, что у вас там в городах нынче заместо настоящих резиновых баб делают. Надувают их да и пользуют. Думал - брехня, ан, видать, и впрямь. А только, русалок-то резиновых не бывает. Знаешь почему?
- Почему?
- А потому, дурья твоя башка, что ежели её надуть, как шпана лягух через соломинку надувает, то как же она, по-твоему, нырять сможет? Надутая-то?! Никак! Это ж физика! Так что русалка у нас настоящая, не сумлевайся.
Леший сдвинул набекрень треух и хитро прищурился.
- Скажи-ка лучше, - спросил он, - ты на кой ляд ей в глаза глядел?
Иван пожал плечами, а леший сокрушённо покачал головой.
- Вроде взрослый уже, а как пацан. И земным-то девкам нельзя в глаза глядеть - утонешь, а уж русалкам и подавно!
- Это да! - согласился Иван.
Оба помолчали. Недолго. Из воды вскоре вылетели и шлёпнулись на лёд четыре упитанных форельки, одна средних размеров щука и с десяток окушков.
Живые рыбины конвульсивно подпрыгивали, стараясь добраться до родной стихии, и Ерофей Фомич принялся сноровисто собирать их в ведро. Не отрываясь от своего занятия, прикрикнул на Ивана:
- Ты чего на щуку уставился? Ждёшь, когда заговорит? Хватай её, не стой столбом!
Говорить щука не умела, а то уж верно, сказала бы... Зато она умела кусаться - от пальца её удалось отцепить только благодаря подоспевшему на подмогу лешему.
- Да-а... Дикая какая-то попалась, - констатировал он, глядя на баюкавшего окровавленный палец Ивана. - Ничего, паря, ты ей нынче той же монетой отплатишь.
Несмотря на полученную травму, оба ведра - одно с рыбой, другое с водой - опять тащил молодой человек. Обратно возвращались по своим следам, в проводнике надобность отпала, и Ерофей Фомич шёл теперь рядышком.
- Надо же! - пробормотал Иван. - Настоящая русалка. Ни за что бы не поверил.
- Вот именно, - отозвался леший. - В том-то и беда! Вы там у себя верите во что ни попадя, чего нет и не было никогда, а тех, кто рядом с вами живёт не замечаете!
Молодой человек спорить не стал. Да, и как тут поспоришь? Однако чтобы избежать дальнейших, хоть и справедливых, но малоприятных упрёков, решил сменить тему.
- А зачем русалке табак понадобился? - спросил он.
- Так он ей и без надобности, - махнул рукой Ерофей Фомич. - Она его водяному таскает. Другой вопрос - ему-то табак зачем? Курить под водою никак не возможно. Не знаю, но думаю, что жуёт он, мокрица старая, мою махорочку. Уж сколь я на него дефицитного продукта извёл - не счесть! Однако нынче я ему заместо самосада твоего табачка, плохонького, подсунул. Авось не распознает.
- Погоди-ка, Ерофей Фомич! - нахмурился Иван, раздосадованный внезапной догадкой. - Ты что же, всегда у водяного табак на рыбу меняешь?
- Угу, - подтвердил леший. - Ничего другого не берёт, зараза этакая.
- И зачем же я, блин, в таком случае, как дурак, с ведром этим, а?!
- Так ить... - леший забегал глазами, - попробовать-то стоило.
Иван промолчал. Ерофей Фомич глянул на него искоса.
- Э-э, паря, да ты никак обиделся? Это ты напрасно! Честно тебе скажу, ты когда речку вычёрпывал, я аж загляделся. Ну, думаю, хоть умишком не вышел, зато силушкой богатырской взял! Вот она, удаль-то молодецкая! Эх, раззудись плечо, размахнись рука! Одно слово - орёл.
Приведённые доводы отчего-то не оказали на Ивана ожидаемого воздействия. Леший озадаченно почесал в затылке и сменил восторженный тон на проникновенный.
- Вот ты, небось, думаешь, мол, баловство. Ан, нет! Научные изыскания. Вот чем мы с тобою занимались-то. Искали истину. Тернист путь познания - не лепестками роз устлан, но шипами колючими. Веками народу голову морочили, а мы с тобою миф-то ложный нынче развеяли. Не ловится щука вёдрами. Дудки! Был ты прежде просто Иван, а стал Иван Разрушитель Мифов. Ну, а что по дурости, так ведь и Ньютон, поди, не от великого ума под яблоней со спелыми яблоками уселся. Оттого и получил по темечку. А результат - фундаментальное открытие.
Ерофей Фомич закатил глаза и вдохновенно, с завыванием, продекламировал:
- О сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух! И опыт, сын ошибок трудных. И гений...
Леший вдруг умолк, и ухватив Ивана двумя пальцами за рукав, заглянул тому в глаза. Бородатая его физиономия выражала скорбное смирение.