Доведя его до тлеющего костра и усадив на землю, я огляделся и увидел Эмми возле палаток. Она сидела, уложив сына на руки, словно баюкая его. Подойдя к ним, и стараясь не смотреть во все еще распахнутые глаза Пита, я позвал ее:
- Эмми. Ты меня слышишь? Эмми!
Она вздрогнула, подняла на меня полные слез глаза и сказала:
- Он поймал его. Запутал. Ты помнишь, какие у нас занавеси? Длинные бахромчатые ленты, колышущиеся перед входом. У него такие же. Он позвал Питера, а тот подумал, что это наша комната. И пошел к нему. Он ведь не знал, что Он хочет его обидеть, правда?
- Эмми, ты должна взять себя в руки. Объясни все по порядку. Скажи мне, что случилось! Как Пит вообще мог утонуть?! Он ведь умел держаться на воде!
- Я же говорю тебе, Он позвал его. Поманил. И Питер поверил. О, Он глубоко утащил его! Но не настолько глубоко, чтобы я не смогла до него доплыть...
Она снова впала в транс, и сколько бы я ни кричал, сколько бы ни тряс ее, она больше не обращала на меня никакого внимания. Лишь произнесла еще:
- Если я пойду к нему с Питом снова, может, Он спрячет его за занавесками? Питу было бы очень приятно... он так любил за ними прятаться...
Я окончательно уверился, что несчастная женщина повредилась рассудком. Неизвестно, что ей могло примерещиться в глубине, куда уже не проникали косые лучи солнца - скорее всего, там был просто камень, покрытый водорослями, в которых мальчик и запутался. В любом случае, мне нужно было сделать все необходимое, чтобы не допустить ухудшения ситуации.
Я залез в палатку и вытащил из рюкзака рацию. Через некоторое время мне удалось связаться с капитаном нашей яхты и разъяснить ему ситуацию. Он сильно разволновался и сказал, что, как только вернется из своего нынешнего рейса, сразу же направится к нам. Он особенно просил, чтобы мы больше не подходили к воде. Я положил рацию обратно и задумался. Честно говоря, меня и самого уже начинал пробирать жутковатый озноб. И хотя Пит утонул, а не был съеден акулой, все равно мне казалось, что его смерть - не просто трагический несчастный случай.
Я вернулся к костру и уселся рядом с Риком. Он уже перестал плакать и сидел, тупо уставившись в почерневшие угли. Лишь иногда его плечи еще вздрагивали, но было видно, что он старается взять себя в руки. Я тяжело вздохнул.
- Послушай, Ричард. Я знаю, каково тебе сейчас. Но разве твое бездействие улучшит ситуацию? Ты нужен своей жене. Иди к ней. Обними ее. Скажи, что ты хочешь разделить с ней горе. Ты обязан это сделать, иначе она может просто не выдержать удара. Ты понимаешь меня, Рик?!
Он вздрогнул и посмотрел на меня. Медленно кивнул.
- Это моя вина. Она оставила его мне. А я не уследил. Это я убил его, да?
- Нет! Ты всего лишь немного отвлекся! И я не думаю, что Пит мог просто свалиться с обрыва и утонуть. Вы ведь приучали его к воде с детства, он бы попытался выплыть! Знаешь, что? Я думаю, мы завтра днем должны хорошенько осмотреть это место. С той стороны острова мы еще не ныряли, а там, как мне показалось, довольно глубокая заводь. Возможно, там растут длинные водоросли, в которых Пит мог запутаться... В любом случае, это не твоя вина! И если ты уже ничем не можешь помочь Питу, то своей жене ты еще помочь можешь! Иди же!
Рик послушался. Поднявшись на ноги, он медленно подошел к жене и попытался обнять ее, но она вдруг обернулась, вскинула на него дикие глаза, замахнулась правой рукой, левой все еще крепко сжимая сына, и попыталась ударить мужа. Из ее рта выплеснулся поток ругани и проклятий. Случилось самое худшее. Я подбежал к ним, но Рик уже выглядел так, словно ему воткнули нож в сердце. Отпихнув мою руку, он отвернулся и побрел во тьму, почти полностью поглотившую все вокруг. Я в растерянности глядел на раскачивающееся белое пятно - Эмми с сыном - и чувствовал, что сам скоро сойду с ума. Я заполз в свою палатку, вытащил флягу с виски и напился до беспамятства.
Проснувшись утром с жуткой головной болью, я сначала не мог вспомнить, что произошло накануне. Связные воспоминания обрывались на образе Эмми, выходящей из океана и весело смеющейся. Но когда я сделал из фляги несколько глотков, то припомнил все с такой четкостью, что мне тут же захотелось снова напиться до потери сознания.
Пошатываясь, я выбрался из палатки. Ни Эмми, ни Пита не оказалось на том месте, где я видел их в последний раз. Рика тоже нигде не было видно. Я вернулся в палатку, вытащил бинокль и длинный охотничий нож, повесил на плечо моток веревки. Время от времени выкрикивая имена своих друзей, я начал прочесывать остров. Выйдя из зарослей к тому роковому обрыву, я заметил мужскую фигуру, стоящую на коленях возле пальм. Подойдя ближе, я убедился, что это Рик, но насколько он был не похож на себя! Еще вчера это был энергичный, полный здоровья и счастья молодой мужчина. Сейчас передо мной скорчился надломленный, несчастный человек с потухшим взглядом и прорезавшимися морщинами на лбу. Я потряс его за плечо. Он медленно повернул голову и посмотрел мне в лицо, будто с трудом узнавая. Затем вытянул руку и указал пальцем в воду, туда, откуда вчера вышла его жена.