Собственно, искать здесь подтверждение возникшей догадки было невозможно - вокруг царил полный разгром. Разорвавшиеся снаряды превратили тесную кабину в месиво покореженного металла, вздыбившегося сейчас острыми краями. Даже мощный лафет орудия повело в сторону, вырвав крепления станины из пола.
Галанин даже испытал что-то, подобное разочарованию. И он уже собирался покинуть царство мертвого металла, как вдруг взгляд невольно зацепился за кресло стрелка.
Сорванное со штатного места, оно завалилось на бок среди нагромождений разбитых компьютерных блоков.
Осторожно толкнув его ногой, Галанин невольно вздрогнул - в кресле находилось тело.
Вернее, его останки, удерживаемые прочными страховочными ремнями.
Ливень снарядных осколков превратил скафандр в разлохмаченную оболочку, на которой еще можно было различить бурые пятна крови. Одна рука отсутствовала по самое плечо, забрало гермошлема разбито.
Глеб осторожно приблизился.
Ему показалось, что даже через скафандр он ощутил ледяное дыхание смерти, застывшей тут навсегда, как немое напоминание живым.
Преодолевая волну отвращения, он наклонился, рассматривая останки. Его внимание привлек разлохмаченный обрывок оптико-волоконного кабеля, присоединенный через порт внешнего доступа с правой стороны гермошлема стрелка.
Чувствуя, как внезапно начали дрожать руки, Глеб коснулся замков экипировки погибшего и, когда раздался характерный щелчок, рывком сорвал гермошлем.
На секунду он зажмурился - открывшееся зрелище оказалось не просто кошмарным, а убийственным.
Сглотнув подкативший к горлу ком тошноты, Галанин бросил взгляд на изуродованную голову трупа.
Так и есть.
Догадка оправдалась.
Но легче от этого не стало. Скорее, страшнее.
Лицо несчастного оказалось изуродовано - осколок ударил в район переносицы. Но Глеб смог различить, что правая височная кость человека необычно вздута, и на ней темнеют пятна разъемов для шунта нейросенсорного контакта.
«Избыточное имплантирование!» - сама собой мелькнула мысль.
Вот для чего нужен был оптико-волоконный кабель...
«Человека использовали как биокомпьютер, усилив мозг расширителями памяти и иными запрещенными имплантами...» - Глеб нервно сглотнул; во рту было противно и сухо.
Страшный по своей сути эксперимент, не оставляющий в сознании людей ничего человеческого, превращая их в зомби, биороботов, подчиненных воле Центрального процессора или заложенных программ.
«Саратогу» обороняли люди... Вернее те, кто когда-то был персоналом станции. Те, кто подверглись ужасной «модификации» - мысль пришла сама собой.
Галанин внезапно вспомнил тех, чьи тела встретил в коридорах.
Люди сопротивлялись, не желая становится придатком свихнувшегося кибермозга станции. Прекрасно при этом понимая тщетность своих попыток...
От таких мыслей голова шла кругом.
Что за кошмарный эксперимент сотворил Тобольский?
Для чего? Чтобы почувствовать себя Богом?
Взгляд вновь скользнул по мумифицированным останкам, и Глеб с содроганием заметил, что стрелком была... женщина.
В первое мгновение он не поверил собственным глазам, и двинулся ближе, насколько это позволял творившийся вокруг завал из покореженного металла.
Но глаза не обманули его.
Длинные волосы, бывшие некогда белокурыми, сейчас покрылись бурой коркой запекшейся крови и оказались стянуты неприметной декоративной заколкой.
- Господи...- только и выдохнул Глеб.
Перед глазами вдруг всплыл другой образ - мумифицированное тело около шахты лифта, перечеркнутое пулеметной очередью с бейджиком на лацкане. Память услужливо вытолкнуло из глубин имя: «Елена Горюнова».
Галанин вдруг ощутил щемящую тоску - он один среди царства безумных машин и высохших человеческих трупов. Незримый голос, казалось, неслышно шептал: «Время людей вышло...»
Сердце стучало редко и гулко.
Что делать?!
Вновь безумно захотелось бежать - немедленно и куда угодно!
До ощутимого зуда в сознании.
Глеб почувствовал, как паника вместе с темной волной отчаяния и страха начинает заползать в сознание.
Сухо щелкнул инъектор сработавшей системы метаболической коррекции. Чуткие сенсоры, уловив переизбыток угнетающих гормонов в крови, тут же впрыснули в кровь стимулирующий препарат.
Галанин почувствовал, как истаивает, словно дым в воздухе, нарождавшаяся волна чувств, и сознание становится спокойным и чистым.
Теперь он уже мог делать некоторые выводы. Персонал станции в какой-то момент перестал существовать, как таковой, превратившись в биологические придатки кибермозга станции. Как это произошло и зачем - еще предстояло выяснить. Если получится, конечно.