- И погладить, - дополнил я. - Фурия отхватила твой палец?
Руперт кивнул. Я спросил, когда это произошло: до шлюпки или после? Он ответил, что не знает наверняка: события перемешались. Тогда я попросил его снять повязку. Он размотал тряпки и показал опухший, кровоточащий обрубок.
Сэл смотрела пренебрежительно.
- Какая чушь, Коб! Неужели ты не видишь, что он дурачит тебя? Он играет с тобой, как кошка с мышкой. Говорит то, что ты хочешь услышать. И бар, и выпивка, и стихи, и фурия - все факты появляются из рукава, лишь только ты ждёшь их! Коб, он врёт! Он всё врёт!
- Я не понимаю, мэм, - залепетал Руперт.
- Всё ты понимаешь. - Сэл протянула ладонь, на ней лежало что-то блестящее. - Объясни, как твоё обручальное кольцо, - Сэл вколачивала слова, словно гвозди в гроб, - попало на место преступления?
Руперт потянулся к кольцу, Сэл рубанула его руку ребром своей ладони.
- Ты её изнасиловал, а когда опомнился, отдал кольцо, чтобы Долли молчала, ведь так?
- Нет-нет, мэм... палец мне откусила фурия.
- Ой ли? Откусила, проглотила кольцо. Повар отрубил ей голову, колечко и выкатилось на блюдечко.
Сэл размахнулась и коротко ударила Руперта в ухо. Тот отлетел, ударившись затылком о переборку. Звук получился тихий, едва слышный и какой-то приятный: "трум". Будто надломили французскую булку.
Семнадцатого января боцман спускался в машинное отделение. Его вахта кончилась, и он шел пропустить стаканчик со своим приятелем механиком. На нижней палубе он почувствовал странноватый запах - кто-то коптил рыбу и слишком низко опустил её к огню - рыба подгорала. "Сукины дети!" Боцман выругался и подумал, что стоит задать этой смене хорошую трёпку. Додумались коптить рыбу рядом с угольным складом. Спустившись ещё на один пролёт, боцман понял, что рыбой здесь не обойдёшься - из-за переборки валил густой жирный дым. Так сочно горит только одна вещь на свете - боцман это знал определённо - уголь. Загорелись угольные навалы.
Второй помощник капитана допустил ошибку, приказав заполнять угольные трюмы под завязку. Ему не хотелось становиться под загрузку в Сен-Пьер, и потому он приказал грузить "сколько влезет".
В пути уголь просох и воспламенился.
Вслед за угольным складом загорелось машинное отделение. Вахтенный машинист после рассказывал, как разогревались докрасна и плавились герметичные переборки.
Через сутки трюмы пылали адским тёмно-бордовым пламенем. По вентиляционным каналам огонь перебрался на третью, а затем и на вторую палубу.
Тушить пожар было бессмысленно - всё одно, что останавливать носовым платком снежную лавину. Капитан приказал задраить все люки, двери и переборки - всё, что могло сдержать огонь и ждать. Ждать, когда выгорит всё, что может гореть. "А кому невтерпёж, тот может валить на свободу, - капитан ткнул пальцем в грудь случайного пассажира. - Ты! Дюжина шлюпок в твоём распоряжении. Акулы будут счастливы отведать свежего мяса".
Две недели судно дрейфовало, подчиняясь только воле ветра и океанского течения.
- Что с тобой, Сэл? Ты белены объелась?
Сэл не ответила, буркнула, что хочет выпить и прямым курсом направилась в бар.
- Зачем ты его ударила? - не отставал я.
- Иди ты... знаешь куда?
Я не знал, но сделал предположение. С маршрутом ошибся, однако точку назначения угадал.
Бармен рассказал о событиях того вечера. Если пересказать вкратце, получалось, что он видел Руперта - мужчинку, дремавшего над рюмкой. К нему кто-то подходил и что-то говорил. Кто именно подходил и что именно говорил, бармен не знал. И не хотел знать. "У меня каждый вечер сотня таких проходимцев. И каждый мнит себя героем. Знаете, сэр, в Америку бегут в основном такие вот умники. Думают, окажутся на Кони-Айленде и мигом станут миллионерами".
Я спросил, когда ушел Руперт. Бармен не ответил, он не заметил. "Но когда Джим напился - это наш завсегдатай, - и принялся отплясывать джигу, Руперта уже не было. Я отправил Лизи протереть его столик".
- Негусто, - резюмировал я полученную информацию.
Мы вышли в коридор, поднялись на верхнюю палубу. Над океаном плыл туман - промозглая серая вата. Сэл сказала, что это редкое явление природы в это время года. "Это не туман, Коб, это очень низкое облако". И ещё она спросила, не собираюсь ли я искать моряков, что поймали огненную фурию. Я ответил, что не собираюсь.
- К слову, а что это такое? Впервые слышу о рыбе с таким названием.
- А ты уверен, что это рыба? - спросила Сэл и странно на меня посмотрела. - Ты опять ничего не видишь, Коб.
- Не вижу чего?