- А фамилия?
- Балда. Сава Евгеньевич Балда.
- Всё шутите? - Николай Сергеевич прищурился и уже собирался обидеться, но Сава успел сделать это первым:
- Какие шутки? Обыкновенная фамилия. Пушкина читали? Болдинская осень и прочее... про попа стихи.
Коля почувствовал неловкость. Не за Саву, а за Пушкина. Вернее, за себя, что не сообразил.
- Прошу прощения, - он пожал плечами. - Я допустил бестактность, однако вашу фамилию нельзя считать популярной. Скорее, она редкая.
- Ладно, не бери в голову, - откуда-то возник второй стакан, и Сава уже разливал коньяк. Не мелочился - по полстакана. - За знакомство.
Балда хлопнул залпом и не закусил, Николя попытался смаковать - не получилось, слишком велика была доза. Допил по-русски. Крякнул и почувствовал, как волна пробежала по пищеводу, прибоем омыла душу.
- Чем изволите заниматься? - осведомился Сава.
- Работаю...
- Ну-ну! Без ложных скромностей! Здесь все свои.
- Небольшой частный бизнес. Специи. Торгую специями. А вы?
- Гинеколог, - быстро ответил Сава. - Первой категории. Работаю в муниципальной клинике.
Коньячное тепло окутало организм Николая Сергеевича, очистило мозг и наполнило его здоровым оптимизмом. Он посмотрел на руки Савы Евгеньевича и подумал: "Такими ручищами хорошо подковы гнуть, а не в женщин лазать". Будто услышав мысли Николя, Балда спрятал руки под стол и прибавил:
- А ещё я поэт. Песни пишу. Народные и не очень.
- Это как?
- Да так: пару лет помнят автора, а потом... слова меняют, и автор забывается. Уходит песня в народ.
- Например?
- Ну, - Сава возвёл очи в небо, - из раннего... сейчас всего текста и не припомню... романс это был, лирический: Я встретил вас и всё такое... - Балда отхлебнул из стакана, Николай Сергеевич следом. - Ещё песня была на историко-географическую тему: В краю монголий плещет море. Не помнишь? Ну как же! - расстроился Сава. - На всех танцплощадках крутили. Или вот из популярного, ты должен знать: Там где клён шумит, недобром пропах, пристяжной моей волк нырнул под пах!
- Зачем?
- Что "зачем"?
- Зачем под пах?
- Хрен его знает. - Сава замялся. - Все норовят... под пах.
- Понятно.
В купе стало жарко, Сава Евгеньевич потянулся открыть окно, Николя заметил, как под рубашкой его попутчика перекатываются бугры мышц. "Здоров мерзавец", - подумал с завистью.
- А куда путь держишь? - Спросил Сава.
- В Вену, конечно, - удивился Николай. - Можно подумать, у вас другой маршрут.
- Конечно другой. Я в Минусинск шпарю.
- Это что? город такой?
- Понятно, что не деревня. - Сава Евгеньевич достал из кармана и показал проездной билет.
И в билете, действительно, станцией прибытия значился город Минусинск. Но не столько диковинный городок, о котором Николай Сергеевич услышал впервые, сколько сам билет поразил Агибалова. Он отчётливо помнил, что розовую бумажку Балда отдал проводнице. Девушка держала её в правой руке вместе с шоколадкой. И билет уплыл из купе вместе с проводницей.
- Действительно, Минусинск. - Коля тупо проверил номер поезда, дату и время отправления - всё совпадало. - А зачем?
- Как зачем? Пора пришла. Тебе вот сколько лет?
- А какое это имеет отношение? - Коля чуть напрягся.
- Под пятьдесят тебе, а о вечном ты когда-нибудь думал?
- О вечном? - Николай Сергеевич занервничал, даже немножко разозлился. Будто напомнили ему о долге, которого он не признавал и не считал честным. - Хотите сказать, о душе?
- Хотя бы и о душе, - Сава отвёл глаза. - Если она у тебя есть.
- Скажи мне, Сава Евгеньевич, - Агибалов прищурился, заговорил резко и даже не заметил, что перешел на "ты" - вещь для него небывалая. - Ты не замечал, что речи о душе чаще ведут люди убогие? Обиженные жизнью. Старушки перед церковью, малахольные молодые люди, больные или неустроенные? Одним словом, лишние люди. Замечал, а? При чём здесь я? У меня всё в порядке. Прибыльный бизнес, жена заботливая и любящая, дети умные и здоровые. Даже любовница - ждёт меня сейчас в Вене, - красивая и молодая. Зачем мне беспокоиться о душе? - Николай Сергеевич перевёл дыхание. - Разве не сказано: в здоровом теле здоровый дух? Или ты не согласен? Может быть, не о том вы беспокоитесь, носясь со своею душой? С другого края нужно начинать?
- Я, по-твоему, лишний? - Сава хрустнул костяшками кулаков.
- Брось, - Николай махнул рукой. - Ты прекрасно понял мою мысль.
- Понял. Отвечаю. - Балда вынул из портфеля четыре фотографии, разложил их друг за другом. Первые две были очень старые. Рыжеватые сепии. Вторые две - чёрно-белые, - были сделаны позднее. Из них нарочно убрали цвет, чтоб не было контраста, чтоб все рядком смотрелись. - Вот это мой прадед, вот - дед, отец, а это мой сын. Похожи?