Выбрать главу

 

Так по прихоти повелителя, имя которого давно забыто, появилась на земле страшная пустыня Сахара. Днём в ней стоит вечная летняя жара, зато ночью от трупа зимы веет могильным холодом. Людям нет места в этом безжизненном мире и лишь змеи и их немногочисленная добыча чувствую себя там, как дома. В общем, детишки, никогда не женитесь на змеях, как бы красивы они не были. Добра от этого точно не будет, а вот больших неприятностей потом не оберёшься. Это говорю вам я, хитроумный Селах аль Извар.

 

 

 

 

 

 

Современная проза

 

 

Дарина Старк

 

 

От неба - да в сердце

 

 

Я мечусь по комнате, словно загнанный в ловушку зверь, лишь время от времени останавливаясь, чтобы прислушаться: не идет ли кто? Не ворвется ли, не увидит... мою тайну?

Полночь давно миновала, и горница освещена тусклым светом единственной лучинки, даже теней не дающей. И хорошо, что нет пляшущих темных пятен: без того дурно, каждого шороха пугаешься... Все, как в ту ночь: и луна такая же круглая, словно масленичный блин, и время течет медленно. И страшно так же.

Зачем, зачем я взялась гадать? Ведь и нужды не было: давно уже явился облик суженого...

Из большого рода я - самая младшая; как известно, пока старших сестер не сосватают, о других и речи быть не может. Потому и засиделась я в девках - пока разлетелись сестрицы, словно ласточки из гнезда, по чужим домам, минуло и взросление. А между тем все поглядывают искоса на шестнадцатилетнюю девку с косой до пояса: кто ни сватается, всем отец «от ворот поворот» указывает. Не знает никто, что давно просватана я... А узнали бы, сглаза не оберешься: все подружки завидовать будут. Ведь и правда, не обидели боги: по ладу, по любви замуж иду.

Но ушел суженый, как в баснях говорят, за тридевять земель. Не так богат род его, чтобы вено* уплатить; отправился лада** мой в края далекие, дабы со всеми почестями в жены взять... Да только годы идут, а нет милого.

Нет глаз его, зеленых, как травушка молодая - и только в левом, словно огонь-цветок, маленькое красное пятнышко. Тепло смотрят - на душе светлеет. И робкий поцелуй из памяти уходит, от одного упоминания о котором щеки пламенем наливаются...

Пришел он гостем из соседней деревни. И мне честь выпала первой ему кувшин с водой поднести. Тогда и запали в душу глаза его зеленые с красным пятнышком. Грелся суженый у очага нашего, и часто потом еще возвращался. Полюбился он и матери с отцом - потому и обрадовались, когда приехал гость за младшую, засидевшуюся дочку свататься... На том и порешили; только честь по чести выкуп нужен. И ушел милый к князю на службу ратную, обещав на следующее лето вернуться... Вступила в права Марена, укрыв белым покрывалом весь мир; отгуляли юноши и девушки вместе с Ярилой; новое лето наступило. И вновь год прошел, а нет все жениха...

Девки все на суженых гадают, а мне ни к чему: знаю, кого боги послали... Да только где он, посланник богов? Другую встретил и меня позабыл, или давно тело его вороны на пир кровавый растащили? Нет, нет, не бывать такому!

Села я за гадание-чародейство, вопрошала: где суженый мой, отчего к возлюбленной не идет?

Страшное открылось мне... Уж не знаю, стала бы теперь гадать! Потускнели глаза зеленые с красным пятнышком, затерялся лада мой, один-одинешенек остался и дорогу к дому найти не может.

Сколько слез выплакала я, сколько к богам обращалась... Пусть запретили мне славить их. Говорят нынче - неправое это дело, прошло время наших богов. Да только и сама слышу, как порой матушка втайне Мокошь чтит, Ладу о помощи просит. Как может пройти время их, когда внуки Сварожьи помнят и любят прародителей?

Обращалась я к Перуну, горячо просила за воина своего - ибо сам Перун со Змеем бьется, и витязям всем покровительствует. И к Роду, и Дажьбогу - молила я многих богов; и пращуров рода оградить от беды просила - да только на сердце спокойнее не становится...

Прокатился по небу гром - вздрогнула я, очнулась от мыслей, замерев посреди девичьей.

- Сядь, в ногах правды нет, - доносится из темного угла - и я вздрагиваю еще раз, но тут же сажусь. Совсем забыла, что «тайна моя» здесь ждет, и все сокровенные помыслы знает.

Прогремело еще раз: Перун на колеснице своей по небу скачет! Как быстро тучи пришли: совсем недавно круглое око луны над верхушками леса поднималось... Закрыв глаза, начинаю шептать я:

- Перуне, вми призывающим Тя, славен и триславен буди. Оружия, хлеба и силы воям-защитникам рода дажьди, меч свой на врази яви. Тако бысть, тако еси, тако буди!

И снова взгляд падает на темный силуэт в углу, и замолкаю. Странная дрожь охватывает меня.